Из Киево-Печерской Лавры снова — в который уже раз! — выгоняют православных монахов. Чего только не было за ее почти тысячелетнюю историю на высоком берегу Днепра! Читаешь в новостях заявления, что, как только монастырь очистят от насельников, комиссия министерства культуры начнет ревизию «музейных экспонатов», и словно переносишься на 100 лет назад. И все-таки вся история этого первого русского православного монастыря не дает угаснуть надежде.
Пещерные люди
Сколько лет Свято-Успенской Киево-Печерской лавре? Это как считать. Официально дата ее основания — 1051 год, время Ярослава Мудрого. Но кто там запоминал, когда Иларион, первый Киевский митрополит-славянин, выкопал неподалеку от села Берестова пещеру, в которой потом поселился афонский монах Антоний? Или когда вокруг него стали селиться ученики, и он, поставив им игуменом Варлаама, перебрался на соседний холм? Так и жили в пещерах, молились и потихоньку строили храмы и кельи.
Из Лавры вышло множество богословов, иконописцев, духовных писателей и поэтов. Здесь начиналась русская культура, благотворительность, медицина, здесь писали первые русские летописи и открывали первые школы. Но главное, лаврские монахи принесли на Русь афонскую практику непрестанной молитвы, «умного делания».
От хана Батыя до короля Яна Собеского
А потом, в 1240 году, Батый, разорив Киев, превратил Лавру в руины, и началось... Полтора века набеги шли за набегами, монастырь лишился каменной ограды, Успенскую церковь ограбили, кельи пожгли. Но Лавра жила, хотя монахам и приходилось время от времени опять переселяться в пещеры, а то и разбредаться по окрестным лесам.
Хорошо еще, что хоть в более-менее спокойные времена золотоордынские ханы, в силу суеверия — на всякий случай — почитавшие божества всех религий, духовной жизни монастыря особо не мешали. Крепостные стены снесли, ризницу пограбили — и ладно.
Но в XIV веке Польша и Литва заключили Кревскую унию и начали усиленно насаждать на Киевской земле католицизм. И все-таки даже тогда Лавра оставалась православной. И русские князья — подданные сначала Великого княжества Литовского, а потом польского короля — нередко на склоне дней приходили в нее и оставались навсегда, как принявший здесь монашество с именем Феодосий герой Грюнвальдской битвы князь Федор Острожский, передавший обители все свои богатства.
«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет»
В XVI веке, когда Лавру взяли под свою защиту казаки, обитель начала медленно, но неуклонно отстраиваться и устраиваться. Да, жизнь ее, в которую то и дело вмешивались польские короли и магнаты, лишилась былой славы. Но в ней продолжали молиться, строить храмы и бороться с унией. И знаменитая лаврская типография появилась в начале XVII века в том числе и для этого.
Здесь, в Лавре, будущий святитель Дмитрий Ростовский писал свои Четьи Минеи (жития святых), надолго ставшие любимой книгой православной Руси. А лаврский архимандрит, будущий митрополит Киевский Петр (Могила) открыл при обители гимназион, где, кроме богословия, преподавали грамматику, риторику и арифметику. Потом его объединили с Братской школой на Подоле, и появился Киево-Могилянский коллегиум, прообраз Киевской духовной академии.
Но только после Переяславской рады, когда Запорожская Сечь с Левобережной Украиной окончательно отделились от Речи Посполитой и вошли в Русское царство, Киево-Печерская лавра получила жалованные грамоты, деньги, земли и другие имения и стала «ставропигионым царским и патриаршим московским» монастырем.
Ни один из русских царей от Алексея Михайловича и Петра Великого до Николая II не обходил Лавру вниманием. И, посещая обитель, ей дарили золотые кресты и лампады, драгоценные оклады богослужебных книг, шитые золотом ризы, парчу и кипарисовые гробницы для киево-печерских угодников.
«Отроки благочестивые в пещи»
Да, не одно гонение пережила Лавра за сотни лет. Но только XX век принес сюда настоящий ад: голод, тиф, разорение… В 1918 году при штурме Киева большевиками митрополита Владимира (Богоявленского) зверски убили у стен монастыря. И преследования насельников начали нарастать лавиной. Их без суда и следствия расстреливали, арестовывали, выселяли на 101-й километр, ссылали. А полному уничтожению духовных и художественных ценностей обители помешало только появление на территории обители в начале 1920-х годов Музея культов и быта. Вслед за ним в монастыре вырос целый музейный городок, и в 1926 году Киево-Печерская лавра была признана «историко-культурным государственным заповедником».
Сопротивляться этому было практически некому: по свидетельству иеродиакона Варфоломея (Иванова), в конце 1924 года все лаврские храмы были переданы обновленцам, мало чем отличавшимся от нынешней ПЦУ. А в начале 1930 года монастырь и вовсе ликвидировали.
«Дух дышит где хочет»
Во время Второй мировой войны немцы, заняв Киев, первым делом начали грабить и вывозить в Германию сокровища Киево-Печерского заповедника. А 3 ноября 1941 года взорвали Успенский собор.
Службу в Лавре поначалу никак не удавалось возобновить, хотя на это многие надеялись. Оккупанты даже перещеголяли большевиков, взорвав Успенский собор. Но в конце концов многочисленные петиции, которыми бомбардировали Берлин самые разные украинские религиозные общины, достигли цели: было получено разрешение на проведение богослужений в Крестовоздвиженской церкви и в Ближних пещерах, и монастырь был официально возобновлен. Настоятелем избрали лаврского старожила архимандрита Валерия (Устименко), пришедшего в обитель полвека назад.
Поначалу все имущество братии (за время оккупации в лаврские стены вернулись чуть больше 40 насельников), по немецкой описи, состояло из отремонтированного иконостаса, престола, жертвенника, гробницы с мощами, иконы Успения, шести отдельных икон иконостаса и четырех киотов.
К весне 1942 года немцы запретили благовест и сняли колокола с Большой лаврской колокольни, все бывшее лаврское имущество, еще остававшееся в музеях, объявили собственностью рейха, а верхнюю часть монастыря — запретной зоной. А в августе, накануне престольного праздника Успения Пресвятой Богородицы, оккупанты вообще чуть было не закрыли монастырь, заявив, что Ближние пещеры якобы заминированы. За годы оккупации немецкие «хозкоманды» и просто мародеры превратили в руины 33 корпуса Верхней Лавры и один — Нижней. А лаврский двор и все свободные от руин участки земли монахам пришлось распахать под огороды, чтобы хоть как-то прокормиться.
Но в октябре 1943 года, перед своим бегством из Киева, немцы все равно выгнали их из Лавры. А не подчинившихся — архимандрита Иринарха (Колдоркина) и иеродиакона Аркадия (Долгоброда) — просто зверски забили насмерть. Остальную братию верующие укрыли в ближних селах. И после Победы в 1945-м монахи вернулись в свою обитель — закрыть ее снова советская власть решилась лишь спустя 15 лет, в начале 1960-х, на пике хрущевской «оттепели».
До лучших времен
10 марта 1961 года монастырь в Лавре снова закрыли — почти на 30 лет. А через три дня в Киеве произошла техногенная катастрофа —Куреневская трагедия, когда прорвало дамбу, и потоки размытого строительного мусора затопили целый квартал, погубив множество людей. Надо ли говорить, что мало кто тогда не связал два эти события.
К тому времени в Лавре оставалось всего 11 монахов, остальных священноначалие, предвидя скорую ликвидацию обители, заранее перевело кого в Почаев, кого в Одессу, кого на Кавказ. А монастырские святыни и утварь — по возможности — раздали прихожанам на хранение «до лучших времен».
Но настали они лишь в конце 1980-х: в честь 1000-летия Крещения Руси правительство УССР приняло решение передать нижнюю территорию Киево-Печерского государственного историко-культурного заповедника Украинскому экзархату Русской Православной Церкви. А когда в лаврских стенах вновь возродился мужской монастырь, в Дальних пещерах начали источать миро три мироточивые главы.
«Живый в помощи Вышняго…»
Размышления о смерти — и своей собственной, и целых человеческих общин — духовное упражнение, естественное для любого верующего человека. Оно учит относиться к смерти правильно. Да, умирать страшно. И быть свидетелем умирания всего живого, в том числе и монашеской семьи, объединенной не монастырскими стенами, но Духом и Истиной, тоже страшно. Не случайно даже из ближайших учеников Христа лишь у единиц хватило мужества стать свидетелями Его крестной смерти.
Но не случайно накануне Страстной седмицы Церковь напоминает нам о воскрешении Лазаря — четверодневного, уже начавшего разлагаться! И сколько раз за двухтысячелетнюю историю казалось, что та или иная Поместная Церковь вот-вот будет сметена богоборческой властью. А сколько раз казалось, что умирает монашество! Но ведь Господь сказал: если Я найду в городе Содоме пятьдесят праведников, то Я ради них пощажу весь город и все место сие (Быт 18:26). И значит, не все потеряно.
