Город Кировск возник в 1929 году, как рабочий посёлок с милым саамским названием Кукисвумчорр, через пару лет посёлок стал городом Хибиногорском, а в 1934, спустя ровно 2 недели после того, как неизвестные расправились с товарищем Кировым, город получил его имя. Произошло это ещё и потому, что сам Киров курировал развитие промышленности в этих краях и дважды бывал в Хибиногорске.
Обычный человек знаком с Хибинами и с Кировском, скорее по всевозможным зимним развлечениям, хотя, на самом деле, самое главное, что тут происходит – добыча апатито-нефелиновых руд, которые активно используются для производства стекла, керамики, но в первую очередь для изготовления фосфора и фосфорных удобрений. Работа на комбинате и руднике, рУднике, как говорят сотрудники предприятия – считается самой престижной и высокооплачиваемой. Вся добыча сырья принадлежит компании «Фосагро» – крупнейшему российскому химическому холдингу и одному из мировых лидеров по производству фосфорных удобрений. В Кировске считается, что если ты работаешь на комбинате, то можешь обеспечить относительно безбедное существование себе и своей семье. Из 30 тысяч местного населения, более 10 тысяч, так или иначе, связаны с добычей апатита. Но, остаётся ещё много людей, для которых этот северный заполярный город по уровню жизни ничем не отличается от любого другого маленького российского городка. И таковы, кстати, все наши известные и, как принято считать, богатые города – Норильск, Салехард, Нефтеюганск и другие…
В Кировск в этот день приехал и Патриарх Кирилл. Здесь он не в первый раз. Обращаясь к жителям города, Патриарх вспомнил, что уже бывал здесь в 1976 году. На сей раз, предстоятель Русской Церкви приезжал, чтобы освятить закладку нового храма в честь великомученицы Варвары на территории рудника и посетить Спасский храм, построенный компанией «Фосагро» в 2004 году, на том месте, где когда-то находились первые палатки спецпереселенцев, а по факту заключённых. Думаю, кто такие спецпереселенцы мы все прекрасно понимаем, а у многих есть и собственные истории предков, которых насильно снимали с веками обжитых мест и отправляли за тысячи километров осваивать новые безжизненные, чужие территории. Очень хорошо это описано в книге Гузель Яхиной «Зулейха открывает глаза». Кроме переселенцев, тут работали и лагерники. Кировск относился к всемогущему Управлению Соловецких лагерей особого назначения. Красное колесо прокатилось и по Хибинам…
Сейчас о страшных первых годах Кировска толком ничего не напоминает. Сразу после войны здесь развернулось масштабное строительство. В центре много красивых сталинских домов, которые поддерживают в хорошем состоянии, а вот на окраине – красивейшее заброшенное здание вокзала и развалины горного техникума в котором совсем недолго учился юный Николай Рубцов. А с вокзалом вообще, интересная история. Когда-то после войны сюда планировали протянуть пассажирскую линию, но потом решили, что плодить вокзалы бессмысленно, так как в 15 километрах город Апатиты, который находится на жд-ветке Петербург-Мурманск. В итоге, поезда приходят туда. В советское время от красивого кировского вокзала в Апатиты ходила электричка, но после перестройки, видимо, решили, что содержать электричку, которая соединяет два города на расстоянии меньше чем 20 километров слишком затратно. Железная дорога здесь есть, но она ведомственная и обслуживает рудник и горный комбинат.
В Кировске, когда мы приехали, было тепло - 21 градус и остатки полярного дня. В Москве в середине августа в 8 вечера уже почти темно, а здесь так только в 11. Говорят, что с изменением курсов валют город стал преображаться. Если раньше сами местные жители ездили в сезон кататься на горных лыжах в соседнюю Финляндию, а в течение всего года по выходным туда же за продуктами (всего-то 150 км), то сейчас в Кировск на лыжные трассы едут сами соседи – финны и норвежцы. Говорят, выходит дешевле, даже с учётом дороги. Причём, инфраструктура развивается – импортные подъёмники, новые гостиницы и рестораны. Одна проблема – за границей вовсю используется технология искусственного снега, и кататься можно, пусть не круглый год, но значительную его холодную часть. Здесь же пик приходится на февраль-конец апреля, когда снег, ложащийся на склоны Хибин, окончательно становится пригоден для катания. Все местные жители в один голос утверждают, что ехать сюда надо зимой, а мне вот и в середине августа очень понравилось. Есть, что-то прекрасное в этих заполярных пространствах, необычной погоде. Лучше всех о ней сказал Визбор в своей песне «На плато Расвумчорр»:
На плато Расвумчорр не приходит весна,
На плато Расвумчорр все снега да снега,
Все зима да зима, все ветров кутерьма,
Восемнадцать ребят, три недели пурга.
На плато нас не повезли, хотя, оно совсем рядом. Наш сопровождающий сказал, что весна туда действительно не приходит и даже сейчас (19 августа), скорее всего, метёт. К слову, о названиях, здесь они остались от коренных народов – Саамов. До того, как молодая советская власть начала руками лагерников и переселенцев добывать в этих краях руду, саамы составляли – основу здешнего населения. Теперь же их почти не осталось. Что удивительно, в соседней Финляндии, их проживает довольно много, а в Норвегии ещё больше. Так вот, озеро на берегу которого стоит город Кировск, называется Большой Вудъявр (горное озеро), соседняя гора – Айкуайвенчорр, что дословно в переводе на русский означает голова матери Бога, но, чаще используют вольный поэтический перевод – спящая красавица. Вот такой он - город Кировск на излёте лета 2016 года, увиденный мной, стоящий на пороге осени, которая в Москве пока ещё и не ощущается…
Фото Алексея Пичугина
