В Деда Мороза я не верил никогда. Здесь нет ничего удивительного, потому что я сам был Дедом Морозом. Первый же школьный Новый Год беспощадно превратил меня в этого персонажа. Мальчик я был не по годам крупный. Среди других первоклашек напоминал двоечника, остававшегося на второй год раз пять или шесть подряд. Поэтому, классная руководительница решила, что я буду Дедом Морозом.
Мама сшила мне кумачовый халат, шапку и рукавицы, отороченные белым мехом из медицинской ваты. Из этой же ваты, нашитой на марлю, соорудила бороду, а к шапке прикрепила такие же сомнительные кудри. Это был мой самый первый маскарадный костюм. И, как оказалось в последствии – единственный. Потому что к следующему Новому Году меньше я не стал, и классная руководительница снова велела маме готовить костюм Деда Мороза.
Так, все три новогодних утренника в начальных классах одно и то же – ватная борода, псевдошуба цвета красного знамени. Плюс – одни и те же надоевшие реплики с такой же несчастной, «застрявшей» в костюме Снегурочки, одноклассницей...
А вокруг веселились дети в костюмах пиратов, мушкетеров, индейцев. Помню, даже, в рыцарских доспехах какой-то мальчик пришел. С виду – почти настоящих, скрупулезно выполненных из картона и покрашенных серебрянкой. А я ходил, как дурак в этой своей бороде и не знал, чем заняться. Веселиться Деду Морозу не полагалось по статусу. А что еще можно делать ребенку на детском празднике я тогда не знал. Да и теперь, если честно, не знаю.
А мне очень хотелось быть мушкетером – в широкополой картонной шляпе, в накидке с крестом на спине, и обязательно – с привешенной на пояс шпагой из проволоки, обернутой в фольгу. Или – индейцем в пончо, с разрисованным лицом и боевым украшением из перьев на голове. Ну, или хотя бы пиратом – с завязанным глазом, в тельняшке и с парой пластмассовых пистолетов за солдатским ремнем со звездой.
Но… кому-то нужно было на этом празднике быть Дедом Морозом. И им был я. Три года подряд.
Фото www.routexl.com
Причем, приз за лучший костюм тоже каждый год неизменно получали мы со Снегурочкой. Хотя вокруг было полно куда более интересных костюмов. Видимо, так проявлялось у наших педагогов номенклатурное мышление: раз Дед Мороз, значит – главный. Раз главный – значит, лучше всех.
Призом все три года был огромный стеклянный елочный шар. Его вручали Деду Морозу и Снегурочке под бурную овацию. Все вокруг хлопали. А я держал свой шар в неудобных красных рукавицах. И мне почему-то было очень стыдно.
Прошли годы. Школьником я быть давно уже перестал. Но от какого-то загадочного клейма Деда Мороза, видимо, так и не избавился. Лет пятнадцать назад возле станции метро «Третьяковская» я поймал на себе чей-то пристальный взгляд.
Дело было, естественно, под Новый Год. Люди вокруг покупали близким подарки, продукты к праздничному столу, украшения на елку. А среди всей этой озабоченно-радостной толчеи, метрах в десяти от меня стоял осанистый пожилой мужчина с пустой авоськой. И внимательно смотрел мне в лицо. Увидев, что я его заметил, он быстро развернулся и ушел. Отправился по своим делам и я.
Минут через сорок возвращаюсь к метро и опять вижу – стоит этот же мужчина с авоськой (правда, уже набитой апельсинами) и пристально на меня смотрит. Что за оказия? Мужчина вдруг решительно зашагал в мою сторону.
- Извините, можно вас спросить…
- Да, конечно, - мне и самому уже хотелось узнать, чем вызван столь устойчивый интерес к моей персоне у незнакомого человека.
- Скажите, вы… Дед Мороз?
Я смущенно замялся. Мужчина с виду вполне адекватный, прилично одет, гладко выбрит. На сумасшедшего не похож. Ну и что мне было ему отвечать на такой вопрос? А собеседник, увидев мое замешательство, решил помочь. И, доверительно наклонившись, произнес:
- Видите ли, дело в том, что я сам – Дед Мороз. Увидел вас, вот и подумал – подойду, узнаю, что да как…
- А-а… - обрадовано протянул я, делая вид, что уж теперь-то мне все ясно (А и вправду – чего там, встретились посреди Москвы два Деда Мороза. Бывает…). - Ну, так бы сразу и сказали!
Фото Anne Worner
Мужчина тоже радостно заулыбался. А я лихорадочно соображал, что же это такое и откуда оно свалилось на мою бедную голову. Лишь секунд через пять понял в чем дело. И сказал:
- Послушайте, вы бы хоть на бороду мою поглядели. Натуральная ведь. Как на нее грим накладывать, бутафорскую бороду клеить?
Мужчина растерянно открыл рот. Потом засмеялся хорошим добрым смехом. И сказал:
- Слушайте, а ведь действительно! Как-то я не подумал. Простите, ради Бога. Ошибся.
Он оказался актером, подрабатывающим на новогодних корпоративах в роли Деда Мороза. И почему-то увидел во мне своего коллегу. Решил подойти, узнать насчет тарифов. Мы тепло попрощались, пожелали друг другу счастья в новом году и пошли каждый в свою сторону.
Но какой-то странный осадок от этой встречи у меня остался. Ну согласитесь, ведь не каждый же день к вам подходят и спрашивают: «Простите, вы – Дед Мороз?» Значит, что-то есть во мне такое, располагающее к подобному вопросу. А вдруг и в детстве классная руководительница не просто так сделала меня Дедом Морозом, а интуитивно угадала эту скрытую сторону моей личности?
Впрочем, вот еще один случай, когда я, теперь уже вполне добровольно, хотя и тайно, пробыл Дедом Морозом несколько лет подряд. Причем – в очень симпатичной компании.
Дело в том, что православной гимназии у нас в городке нет. И мы с женой заведомо понимали, что дети наши будут учиться в обычной районной школе. А в школе будут проводить детские новогодние утренники. А на утренниках будет и Дед Мороз, и Снегурочка, и подарки они будут дарить детишкам, и хороводы с ними водить вокруг елки, и все такое прочее.
Вот мы и подумали – а как будут себя чувствовать в школе наши дети, если мы займем непримиримую позицию против всех этих новогодних мероприятий? Стоит ли нам ставить их, совсем еще маленьких, в ситуацию жесткого противостояния светской традиции?
Подумали-подумали, и решили – пускай уж будет и у нас в семье новогодний праздник. Без особого шика, конечно. Но – с елкой, которую мы всей семьей наряжали. С детскими валеночками, которые наша ребятня ставила под елку в ночь под Новый Год. Ну и конечно – с письмами Деду Морозу.
Иногда говорят, что такое празднование – кощунственное противопоставление Рождеству. По своему опыту могу сказать, что для детей, даже для самых маленьких, существует вполне конкретная граница между религиозной жизнью и сказкой. В церкви для них все – всерьез, все по-настоящему. Церковь – это молитва, это Бог, это причастие Его Телу и Крови. И, скажем, писать аналогичное письмо Христу или Николаю Угоднику с просьбой подарить на Рождество новые коньки или фломастеры ни одному воцерковленному ребенку даже в голову не придет.
А вот Деду Морозу – пожалуйста! Потому что это ведь сказка, игра, условность. Во всяком случае, мы с женой именно так позиционировали свое отношение к Деду Морозу. И дети быстренько такое отношение подхватили. И тоже стали играть в эту увлекательную семейную игру – когда дети вроде бы и догадываются, что подарки им в валеночки кладут родители, а не Дед Мороз, но все же не уверены в этом до конца. А родители эти догадки вроде бы не оспаривают, но и не подтверждают, хитро улыбаясь.
Так, мы с женой на несколько лет оказались этаким – коллективным Дедом Морозом для своей ребятни. Со временем «тайна» подарков под ёлкой становилась все прозрачней и прозрачней, пока, наконец, не растаяла совсем. Но для детей это был вполне естественный процесс, постепенно раскрывающий им родительскую любовь через новогоднюю сказку. И слава Богу, что эта сказка в нашей семейной жизни была!
На заставке фрагмент фото Nikos Koutoulas
(31 голосов, средняя: 5,00 из 5)
Загрузка...
