Когда я учился в школе в Нижнем Новгороде, для нас не стояло вопроса, кто из нас русский, а кто татарин — ни в первом, ни в десятом. А поездка в Баку к друзьям психологически ничем не отличалась от поездки в Кострому. Да, в Баку чувствовалось, что попадаешь в другую культурную среду, но я все равно ощущал себя дома. Поэтому я категорически против лозунга «Россия для русских».
Говорю сейчас об этом, потому что несколько дней назад услышал в послании президента Федеральному Собранию фактически ответ на «Открытое письмо президенту Российской Федерации». Президент предложил запретить въезд граждан СНГ по внутренним паспортам к 2015 году. . Это, по сути, первый шаг к контролю миграции.
Я с уважением отношусь к каждому узбеку и таджику, которые приехали работать сюда — так или иначе на наше с вами благо. Они приехали сюда не от хорошей жизни. Они приехали оттуда, где еще хуже. Я не имею права осуждать мигрантов, которые к нам приехали, я уважаю их труд. И когда я выступаю против нелегальной иммиграции и, в первую очередь, культурно чуждой иммиграции, я выступаю не с ксенофобских позиции, а с позиции социально-экономической. Я специалист по рынку труда. Я не знаю другого такого экспертного сообщества по этой теме, как наша команда Superjob.ru. И мы видим: на российском рынке труда по нескольким направлениям существуют глобальные проблемы. В том числе проблема накипевшей психологической нетерпимости к мигрантам. Конечно, если мы закроем границы, эти проблемы не решатся мгновенно — это надо четко понимать. Но с чего-то же надо начать.
Мне возражают: русские не готовы работать на непрестижных работах. Но реальных фактов, которые бы это подтвержали – нет. Работают россияне и дворниками и на стройках. У Владимира Мединского есть книга «О русской пьянстве, лени и жестокости» — то есть, о мифах, связанных с русскими. Так и тут: есть миф о том, что русские не хотят работать. Но рынок труда — это именно рынок. И условия для этого рынка создаются на макроэкономическом уровне. Я свой рабочий путь начинал токарем на заводе в Нижнем Новгороде. И со мной работали те самые люди, про которых, грубо обобщая, говорят: они не хотят работать, они хотят много пить. А я на это отвечаю: люди в массе своей пьют от безысходности, от отсутствия перспектив. Когда человек работает, но не может заработать себе на достойную жизнь и на то, чтобы его дети (ладно уж он сам) нормально одевались, питались и лечились — вот тут появляется безысходность. Получается, что между «работать и пить» и «только пить» нет никакой разницы, потому что все равно нет никакой перспективы. Тут проще просто пить. Как только у людей появляется стимул — работать откажутся только действительные больные алкоголизмом. А стимул — это возможность получать достойную зарплату за свой труд. Иначе человек видит, что самый простой способ заработка — это стать чиновником и брать взятки. “Заработать” чиновнику на “мерседес” можно быстрее, чем менеджеру международной корпорации. Что уж говорить о работе на предприятии…
А еще — и это не менее важно — давайте не относиться к дворнику как к человеку второго сорта. А значит, возникает вопрос ценностей. Говорят, что мы, русские, плохо относимся к людям другой культуры в своей стране. Но у нас же почему-то нет проблемы уважения к человеку другой культуры, если он — топ-менеджер в инвестбанке. Пока у нас не будет отношения к дворнику как уважаемому члену общества — будь он русский или узбек — проблема решаться не будет. Что нужно для того, чтобы к людям ручного труда относились с уважением? Для начала нужно, чтобы сами люди себя ощущали себя достойными членами общества. А для этого нужно хотя бы начать им достойно платить. Так постепенно пирамида ценностей начнет восстанавливаться.Само собой, никто не готов работать на низкооплачиваемых должностях. Ни русские, ни мигранты. Просто зарплата, которая для русских — низкая, для мигрантов — нормальная. И само собой, у нас нет и не может быть задачи заставить российских граждан заниматься тяжелым трудом за маленькие деньги. Наша задача, чтобы такой труд был для них менее тяжелым и достойно оплаченным. Повторюсь рынок труда — это рынок. И если предприниматель не может найти уборщицу на зарплату N, значит, он предлагает за эту работу зарплату NN. А если уборщице требуется платить больше, чем директору, значит, ее труд ценится больше. В чем тут проблема? Наши граждане не хотят на низкооплачиваемые должности? Давайте делать так, чтобы было меньше ниш, куда не хотят наши граждане.
Проблему лично я сейчас вижу в другом. Через несколько дней после публикации «Открытого письма» президент озвучил предложение: запретить въезд граждан СНГ по внутренним паспортам к 2015 году. И вроде бы все хорошо, но — на словах. Перейдут ли от слов к делу и когда? Задаваясь этим вопросом, я мысленно его для себе переформулирую: верю ли я власти? Не верю, к сожалению. Точнее, не доверяю ее слову. От кого это зависит? Мы же не можем поверить во власть как в Господа Бога. При этом, на мой взгляд, мечта любого гражданина — как раз доверять власти. И моя тоже. В нынешнем вопросе — особенно.