Во время православного отпевания звучит много удивительных молитв – по сути, вся эта служба становится для многих наших современников едва ли не единственной возможностью услышать нечто самое важное о Боге, о человеке, о его земном пути и о том, что будет после него – да еще и в такой момент, когда об этом невольно задумывается и самый бесчувственный. И, может быть, вершина поэтического творчества – это стихиры, авторство которых приписывается Св. Иоанн Дамаскину. «Кая житейская сладость пребывает печали непричастна; кая ли слава стоит на земли непреложна; вся сени немощнейша, вся соний прелестнейша: единем мгновением, и вся сия смерть приемлет. Но во свете, Христе, лица Твоего и с наслаждении Твоея красоты, егоже (юже) избрал еси, упокой, яко человеколюбец».
Понятно ли это? Вполне… если человек привык к церковнославянскому. Но среди тех, кто приходит на отпевание, таких, как правило, меньшинство. И потому я хотел бы предложить свой опыт перевода этих стихир.
Не стану сейчас долго рассуждать о том, можно ли молиться по-русски (по-моему, ответ очевиден) и нужно ли это делать. Скажу о другом: переводить богослужебные тексты возможно в том числе и на русский, и это в любом случае полезно. Но зачастую под переводом понимается неуклюжий подстрочник с церковнославянского: «вся сени немощнейша, вся соний прелестнейша» = «всё тени немощней, всё сновидений прелестней». Русская морфология заменила здесь морфологию церковнославянского (а на самом деле, морфологию греческого оригинала, Πάντα σκιὰς ἀσθενέστερα, πάντα ὀνείρων ἀπατηλότερα) – но текст не стал от этого ни яснее, ни красивее… а скорее даже наоборот. Но ведь подстрочник и в самом деле убивает любую поэзию – а это, несомненно, поэзия. Чтобы это зазвучало по-русски, нужно иногда переставить местами слова, иногда подобрать другой синоним… И тогда это будет действительно перевод.
Впрочем, хватит предисловий. Вот моя версия погребальный стихир Св. Иоанна Дамаскина, и как говорили древние, кто может, пусть сделает лучше.
Какая житейская радость непричастна печали?
Какая земная слава останется неизменной?
Всё здесь слабее тени,
обманчивей сновидений –
лишь миг, и смерть всё поглотит.
Но свет лица Твоего, Христе,
и счастье видеть Твою красоту
подай тому, кого Ты возлюбил,
упокой его по любви Твоей к людям!
Цветок увядает, и сон исчезает,
и так любой человек погибает.
Но раздастся глас трубный, земля задрожит,
и тогда восстанут все мертвецы,
Христе Боже, для встречи с Тобой –
и тогда, о Владыка, дух раба твоего,
который ныне от нас отошел,
посели в тех шатрах,
где святые Твои, о Христе!
Увы, как тяжел для души моей
будет час расставания с телом!
Сколько будет рыданий тогда,
и никто не утешит ее.
К ангелам очи она возведет
в мольбе своей безуспешной;
к людям руки протянет она,
но никто не придет к ней на помощь.
Братья любимые! Вспомним мы, как
кратка наша жизнь, и попросим Христа
дать покой – от нас отошедшему,
нашим душам – милость великую.
Суетно всё, что есть у людей,
что смертной черты не пересечёт:
богатство с тобою туда не пойдёт,
и слава твоя останется здесь.
Смерть настанет – всё это исчезнет.
Так воззовем ко Христу, Бессмертному Царю:
отошедшего от нас упокой
там, где дом всех ликующих.
Как же страшно таинство смерти,
когда душа из тела исторгается,
гармония их силой разрушается,
и прирожденный их союз
по воле Божьей распадается!
Потому и молим мы Тебя:
отошедшего от нас упокой
в шатрах праведников Твоих
по любви Твоей к людям,
о Дающий нам Жизнь!
Где же к мирскому привязанность?
Где же мечты о временном?
Где серебро и золото?
Где множество слуг хлопочущих?
Всё тень, всё прах, всё пепел!
Так воззовем же к Бессмертному Царю:
Господи, вечных Твоих благ
удостой отошедшего от нас,
дай ему блаженство и покой,
которые не обветшают.
Я вспомнил, как взывал пророк,
говоря «я земля и прах!»;
и в гробницах я тоже увидал
обнаженные кости и сказал:
«Где же тут воин, а где царь,
где богач и где бедняк,
праведник и грешник где?»
Но с праведными, Господи, упокой
раба Твоего по любви Твоей!
Начало бытия моего –
в созидательном повелении Твоем,
ибо Ты пожелал во мне сочетать
видимое начало с невидимым:
Ты от земли мое тело сотворил
и душу мне даровал
живительным дуновением Твоим.
Так упокой, Христе, раба Твоего
в стране живых, в шатрах праведных!
По образу и подобию Своему
изначально Ты человека сотворил
и поставил его в раю
Твоими творениями повелевать.
Но диавол по зависти его прельстил,
и плода запретного он вкусил,
и заповеди Твои преступил.
Потому Ты судил ему вернуться
в землю, от которой он был взят,
Господи, чтобы упокоение у Тебя испросить.
Плачу и рыдаю,
едва о смерти вспомню,
едва во гробе увижу
прекрасный лик человека,
сотворенный по образу Божьему –
но без образа и без славы,
и прежнего вида лишенный…
Как же над нами таинство
свершается непостижимое?
Как побеждает нас тление,
как со смертью мы сочетаемся?
Не иначе, как Божьим повелением,
как написано, и да подаст Он
упокоение от нас отошедшему.
