В Капернауме был сотник (римский офицер, центурион), который ценил одного из своих слуг. А тот заболел и вот-вот умрет. Тогда сотник, узнав, что Иисус пришел в город, послал за ним старейшин. Старейшины стали просить Его пойти к сотнику, потому что он хорошо относился к иудеям и построил им синагогу. Но когда Спаситель уже был близко от дома, офицер послал друзей навстречу Ему, сказав, что он недостоин такого Гостя, но попросил, чтобы Христос сказал слово - и по этому слову слуга выздоровеет. Носитель римской воинской дисциплины сумел довольно четко представить себе положение вещей в мире, согласно которому Сын Человеческий имеет полноту власти. Но это понимание было основано на вере, о чем и сказал удивившийся этим словам Господь: «Сказываю вам, что и в Израиле не нашел Я такой веры». Заметим себе: веры, а не разумения, хотя то, что скзал сотник, было и в высшей степени разумно. Но мир устроен так, что вера и разум в нем идут рука об руку; иногда кто-то из них опережает другого, но гармония их - это условие мира в душе. Только в этом случае «разум» обозначает не какие-то запредельные интеллектуальные сложности, а простую трезвость ума и здравый смысл.
А в воротах города Наина Христу встретилась похоронная процессия; несли на кладбище единственного сына вдовы. Пожалев ее, Иисус подошел к ней и сказал: «Не плачь», после чего прикоснулся к погребальным носилкам со словами: «Юноша! тебе говорю, встань!». И тот сел на своем смертном одре и заговорил, а Христос «отдал его матери его»; наверное, Он сделал это достаточно торжественно. И народ со страхом славил Бога.
Когда об этом сказали Иоанну Предтече его ученики, он послал двоих из них спросить Иисуса: Тот ли Он, который должен придти, или ожидать другого? Относительно этого вопроса существуют разные точки зрения, одна из которых базируется на том, что Креститель не мог испытывать никаких сомнений. Но мы это оставим, а обратимся к ответу Спасителя: «Пойдите, скажите Иоанну, чтО вы видели и слышали: слепые прозревают, хромые ходят, прокаженные очищаются, глухие слышат, мертвые воскресают, нищие благовествуют; и блажен, кто не соблазнится о Мне!».
Alexander Bida, Jesus Anointing. 1874
Вот некоторые от этих слов не то чтобы соблазняются, а приходят в легкое недоумение, потому что Христос с совершенной полнотой перечисляет Свои чудесные дела без всяких оговорок, хотя вообще-то неоднократно упоминает, что действует, не выходя из воли отца. Но в этом случае ничего подобного не звучит. Это действительно слова Того, Кто имеет власть. И в общем понятно, почему избрана такая форма речи: эти слова должны быть переданы Иоанну как ответ на вопрос о том, Он ли - пришедший Мессия? И поэтому ответ так категоричен и однозначен: чтобы и тени сомнения не осталось. И продолжение - «блажен, кто не соблазнится», - относится, разумеется не к тому, что Креститель задал свой вопрос, а к тому, что после вот этого исчерпывающего ответа сомневаться уже нельзя.
И за этим ответом следует потрясающий монолог Иисуса о Крестителе, исполненный любви к нему и прославлящий его (вдумаемся: Бог прославляет человека!): «Что смотреть ходили вы в пустыню? трость ли, ветром колеблемую? Что же смотреть ходили вы? человека ли, одетого в мягкие одежды? Но одевающиеся пышно и роскошно живущие находятся при дворах царских. Что же смотреть ходили вы? пророка ли? Да, говорю вам, и больше пророка. Сей есть, о котором написано: вот, Я посылаю Ангела Моего пред лицем Твоим, который приготовит путь Твой пред Тобою. Ибо говорю вам: из рожденных женами нет ни одного пророка больше Иоанна Крестителя; но меньший в Царствии Божием больше его». Редкостной силы убедительное красноречие. И ведь эти слова были сказаны не только для того, чтобы воздать должное Предтече, но и для того, чтобы показать людям, насколько небесное превосходит земное, - и это при том, что и Иоанн Креститель, и Сам Христос призывали обратиться к небесному. Значит, оно достижимо! - и слушавший народ, и мытари, славя Бога, тут же крестились крещением Иоанновым, то есть крестились в покаяние. Но фарисеи и законники и тут упорствовали, и к ним были обращены слова иного рода: «С кем сравню людей рода сего? и кому они подобны? они подобны детям, которые сидят на улице, кличут друг друга и говорят: мы играли вам на свирели, и вы не плясали; мы пели вам плачевные песни, и вы не плакали. Ибо пришел Иоанн Креститель: ни хлеба не ест, ни вина не пьет; и говорите: в нем бес. Пришел Сын Человеческий: ест и пьет; и говорите: вот человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам. И оправдана премудрость всеми чадами ее».
Таким образом очень важные, величественные, «знающие себе цену» солидные люди уподобляются играющим на улице детишкам, и даже цитируется игровая песенка. Только здесь и речи нет о милой детской резвости, непосредственности и невинности, а только о несерьезности. Получается, что лидеров ветхозаветной общины обвиняют в том, что они действуют... «понарошку», без размышлений, и сами не знают, о чем хлопочут и чего хотят. Убийственное обвинение - и достаточно хорошо аргументировано: аскетизм ставится в вину одному, видимый отказ от аскетизма - другому. На нашем языке это называется политикой двойных стандартов, и мы видим, что изобрели ее отнюдь не современные политологи, и что Спаситель ее, мягко говоря, не одобрял. То есть считал грехом, как и всякое двоемыслие. Напротив, те, кто мыслит и действует честно и прямо (дети премудрости - это такой способ выражения, принятый в семитских языках; здесь - мудрые люди), получат плоды своей мудрости и убедятся, что были правы. К сожалению, мы не так уж часто обращаемся к ветхозаветной книге Премудрости Соломона, а это было бы полезно; так сказать, «оправдано».
Обратим внимание на то, что следующий, заключительный эпизод седьмой главы происходит в доме фарисея, пригласившего Иисуса на трапезу. Часто Христа обвиняли именно в том, что он разделял трапезу с мытарями и грешниками; Он сам говорит об этом выше. Поэтому может создаться впечатление, что Он «принципиально» избирал такое вот протестное общение. И ничего подобного; пригласил фарисей - и Он пошел к фарисею. Здесь - не только широта и свобода выбора; здесь нечто, что в дальнейшем позволило апостолу Павлу (а он недаром говорил, что подражает Христу) сформулировать великое правило, которое стоит того, чтобы привести его с сопутствующими рассуждениями:
«Будучи свободен от всех, я всем поработил себя, дабы больше приобрести: для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных; для чуждых закона - как чуждый закона, - не будучи чужд закона пред Богом но подзаконен Христу, - чтобы приобрести чуждых закона; для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых» (1 Кор 9:19-22).
Итак, на трапезу в дом фарисея приходит грешница и приносит все свое достояние, полученное известно каким путем: алавастровый (алебастровый) сосуд с миром. Алебастр этот ничем, кроме названия и химических компонентов, не связан со строительным гипсом; это мягкая разновидность мрамора, полупрозрачный желтоватый минерал со стекловидным блеском, красивый и дорогой. Миро - еще дороже. То есть скорее всего в это были вложены все ее сбережения.
Нужно сказать, что этот эпизод присутствует во всех Евангелиях, но в Мф 26 дело происходит в Вифании, в доме Симона прокаженного, миро возливается на голову Спасителя при общем негодовании учеников с социальной окраской: «Надо было продать и деньги отдать нищим»; у Марка (Мк 14) - тоже в Вифании, и женщина разбивает сосуд; и у Иоанна (Ин 12) действие происходит в Вифании, но в доме воскресшего Лазаря, и миром помазует Христа Мария, а негодует один Иуда... Лука же не указывает город, но хозяина дома зовут Симон. И неизменно одно: речи Христа о покаянии и воздаянии. Ради этого и приводится данный эпизод. А тождественность привходящих обстоятельств - не самое главное, на мой взгляд. Уж скорее можно обратить внимание на то, что в остальных трех Евагелиях Христос говорит о том, что женщина приготовила Его к погребению, а у Луки об этом речи нет, что не удивительно, потому что он относит этот эпизод к более раннему времени земной жизни Спасителя.
И вот женщина, плача о своей греховной жизни, обливает слезами ноги Христа, отирает их своими волосами и мажет миром. А хозяин дома в сердце своем осуждает и ее, и Спасителя, дескать, какой же это пророк, если не знает, кто к Нему прикасается! Имеется в виду, что если бы знал, то немедленно выгнал бы ее с позором. В ответ на эти мысли Иисус говорит: «Симон! Я имею нечто сказать тебе». И рассказывает краткую притчу-загадку, служащую вступлением к увещеванию: «У одного заимодавца было два должника: один должен был пятьсот динариев, а другой пятьдесят, но как они не имели чем заплатить, он простил обоим. Скажи же, который из них более возлюбит его?». Симон отвечает, что тот, кому более простил. И Христос продолжает: «Правильно ты рассудил ... видишь ли ты эту женщину? Я пришел в дом твой, и ты воды Мне на ноги не дал, а она слезами облила мне ноги и волосами головы своей отёрла; ты целования Мне не дал, а она, с тех пор как Я пришел, не перестает целовать у Меня ноги; ты головы Мне маслом не помазал, а она миром помазала Мне ноги. А потому сказываю тебе: прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много, а кому мало прощается, тот мало любит».
Существует точка зрения, которую нельзя не признать странной, но тем не менее о ней приходится упомянуть. Она касается того, что слова «возлюбила много» якобы описывают сомнительную биографию женщины. Ничего общего с действительностью это не имеет; Христос принимает блудницу и мытаря - но покаявшихся. Вот женщина разом и добровольно лишилась всего, что было ею нажито; мытарь, как мы помним, решил всем, кого обманул, отдать в четыре раза больше, чем мошеннически у них выманил. Они покаялись действительно и действенно. Именно поэтому Иисус к большому смущению присутствовавших сказал ей: «Прощаются тебе грехи». И добавил такие важные слова: «Вера твоя спасла тебя, иди с миром».
...Вот бы нам так же безоглядно покаяться с такой же спасительной верой...
