Побывав на Десятой ассамблее Всемирного совета Церквей, проходившей в ноябре в южнокорейском городе Пусан, корреспондент «Фомы» обнаружил, что Русская Православная Церковь — едва ли не единственное религиозное сообщество в мире, готовое традиционную нравственность не просто признавать, но и открыто за нее бороться.
У входа в павильон, где проходит Ассамблея, — акция протеста. Человек сто с транспарантами и листовками на английском. Протестуют против Всемирного совета Церквей. Якобы представляют христианские Церкви Кореи. «Якобы» — потому что представители этих же Церквей участвуют в Ассамблее как организаторы и делегаты. Оказывается, корейские протестанты тоже делятся на либералов и консерваторов.
Главная активистка — баптистка Анна, кореянка, которая живет в Канаде и специально приехала в Пусан протестовать. Говорит, что Всемирный совет Церквей поддерживает гомосексуалистов и коммунистов. Непонятно, кто ей кажется хуже.
На пресс-конференции я прямо спрашиваю генерального секретаря ВСЦ норвежского лютеранского пастора доктора Олава Твейта и модератора Ассамблеи пастора Евангелической Лютеранской Церкви Бразилии доктора Вальтера Альтмана:
— Вас обвиняют в том, что ВСЦ поддерживает гомосексуализм. Что вы готовы ответить?
Другие журналисты почему-то смеются. Вероятно, мой вопрос кажется несерьезным.
Мне отвечают, что у ВСЦ нет ни позиции в поддержку гомосексуализма, ни позиции против него. Что все решения в ВСЦ зависят только от волеизъявления самих Церквей-членов и принимаются консенсусом, а поскольку тема противоречива и консенсуса по ней нет, то нет и позиции ВСЦ, но, однако, важно с любовью и уважением относиться к каждому, к тому же среди прихожан Церквей — членов ВСЦ есть гомосексуалисты. А еще представители ВСЦ добавляют, что в этом вопросе церквям важно вместе читать Священное Писание и обсуждать, как мы его понимаем.
Неужели речь идет о вариантах толковании фразы «да любите друг друга»?
На этом фоне нидерландская Межцерковная организация по развитию (Interchurch organization for Development Cooperation, ICCO) проводит открытый семинар «Диалог на тему сексуальности», заявленная цель которого — поговорить об интерпретации Библии в вопросе сексуальной ориентации и обсудить в связи с этим проблему дискриминации и гомофобии. А в павильоне, где проходят досугово-развлекательные мероприятия Ассамблеи, представлен стенд, при виде которого мне становится не по себе: «Европейский форум христианских групп ЛГБТ». Рядом — стенд Центра изучения проблем пола и сексуальности Теологической семинарии Джакарты.
И все же апогей развития темы — реакция людей на доклад митрополита Волоколамского Илариона, председателя Отдела внешних церковных связей и главы делегации Русской Православной Церкви. Все-таки Господь — великий режиссер, и события на том пленарном заседании стыкуются по всем законам сценарного мастерства: шаг — опасность — шаг — опасность.
Делегат от Протестантской Церкви Канады выходит к свободному микрофону и предлагает включить в один из установочных документов ВСЦ упоминание сексуальной ориентации — дескать, каждый ведь выбирает для себя. Делегация Русской Православной Церкви моментально поднимает вверх специальные синие таблички — так, согласно процедуре, выражается несогласие. Это единственные люди в зале, кто реагирует сразу и открыто. Чуть позже — когда митрополит Иларион уже сделает свой «взрывной» доклад — подходить и энергично благодарить будут многие делегаты других Церквей: и православных, и протестантских. Почему сейчас они промолчали? Не думаю, будто им все равно. Может, просто не осмелились, предполагая, что в этом зале окажутся в меньшинстве, и опасаясь обвинений в неполиткорректности?
Митрополит Иларион начинает выступление. Пока он говорит, в зале взмывает вверх несколько синих табличек несогласия — в основном от протестантских Церквей Западной Европы, Скандинавии и США. Особенно на словах: «Выступая против любых форм дискриминации, Церковь тем не менее должна отстаивать традиционное христианское понимание брака как союза мужчины и женщины, важнейшей миссией которого является рождение и воспитание детей. Именно такое понимание брака мы находим на первых же страницах Библии, в рассказе о первой человеческой семье. Такое же понимание брака мы находим в Евангелии и апостольских посланиях. Библия не знает никаких альтернативных форм брака, а сожительство лиц одного пола считает грехом».
Делегаты разных православных Церквей, а также делегаты из Африки и с Ближнего Востока поднимают оранжевые таблички одобрения, и голосов «за» в зале становится больше.
И ведь никто не обязывал их — ни тех, что «против», ни тех, что «за» — брать в руки какие бы то ни было таблички. Речь ведь не об общем голосовании по какому-нибудь официальному документу. Но таков порыв — непосредственная реакция из серии «не могу молчать». И это — показательно. Ни один другой доклад, который мне на Ассамблее довелось слушать, не вызывал равного волнения, восхищения и возмущения. Ни один не звучал так противоречиво и провокационно — на фоне всем хорошо известной «либеральной» повестки дня ВСЦ.
Уже на последних словах выступления митрополита Илариона к свободному микрофону в зале устремляются люди. Доктор Дженифер представляет методистскую церковь Африки, но приехала из США, и ее нужно называть афро-американкой. Она заявляет о своем несогласии. Модератор пленарного заседания вежливо предлагает ей отправить свой подробный ответ на специальную электронную почту Ассамблеи. Но Дженифер не унять: она говорит, что ответ по почте — не то же самое, что живое обсуждение, и требует, чтобы ей дали высказаться, раз уж по такой важной теме дали высказаться «противоположной стороне». Дженифер настаивает — и модератор, в виде исключения, разрешает дискуссию.
Дженифер считает что, однополые браки — проблема надуманная, страшнее, по ее мнению, то, что подростки совершают самоубийства, когда осознают свою нетрадиционную ориентацию, и боятся, будто их за это осудят, а Церковь, критикуя гомосексуализм, вроде как способствует такому осуждению.
Позже я попросил владыку Илариона заочно ответить Дженифер, и он сказал:
— Это две совершенно разные темы, которые нельзя смешивать. Насилие в семьях, подростковые самоубийства и многие другие социальные бедствия, которые свойственны и нашей стране, и странам третьего мира, и так называемым развитым странам, — все эти проблемы требуют внимания Церкви. Но одно не исключает другое, и одно не связано с другим напрямую. Мы не говорим, что другие проблемы не надо решать.
После Дженифер к свободному микрофону выходит темнокожая представительница протестантской церкви Конго. Она говорит, что совершенно согласна с выступлением митрополита Илариона и в Африке все церкви считают так же: дескать кто, если не христианские церкви, защитит семью и детей. Мой друг, работающий в российском посольстве в Конго, прочитав новости о докладе главы ОВЦС, рассказал, что конголезские протестанты и вправду под стать православным по части нравственного консерватизма.
Пленарное заседание заканчивается — и к владыке Илариону выразить благодарность походят делегаты других православных Церквей, делегаты дохалкидонских Церквей (армянской, эфиопской, коптской египетской) и многие протестанты.
И в этот момент я понимаю, что Ассамблея Всемирного совета Церквей для Русской Православной Церкви — это не просто «собраться, позаседать и разъехаться», как может показаться со стороны. В докладе митрополита Илариона прозвучали слова: «Не все христианские Церкви сегодня находят в себе смелость и решимость отстаивать библейские идеалы вопреки моде». Делегация Русской Православной Церкви смелость и решимость в себе нашла. Не побоялась приехать на Ассамблею Всемирного совета Церквей, чтобы пойти против кажущегося большинства, прослыть «белой вороной» — но сказать то, что считает нужным. Оказывается, ВСЦ в этом смысле — площадка для миссии.
Я долго пытался найти ответ на вопрос: «Что Русская Православная Церковь стремится приобрести от участия в ВСЦ?» И теперь понял, что сам вопрос — некорректный. Нет цели — приобрести. Наоборот, есть цель — вложиться. Говоря официальным языком, «донести позицию Православной Церкви». Но это выражение может прозвучать не совсем ясно, если не понимать, что у Православной Церкви нет никакой особой «позиции» — как одной из многих точек зрения, которую православные выбрали своей. Позиция Церкви — это просто Божья правда, которая одна и никакая другая. И мотивация православных участников ВСЦ на самом деле — простая и понятная: «Если об этом не скажем мы, то, возможно, об этом вообще никто не скажет, и Божья правда так и не прозвучит». И приезжают они на Всемирный совет Церквей — как ни громко сказано — послужить истине, которую предашь, если промолчишь.
И нет ничего пафосного в выражении «Божья правда». Вернее есть — для тех, кто о ней редко думает. Но именно она — предмет повседневных забот любого священнослужителя. А особенно — епископа. А особенно того, к которому прислушиваются.
P.S. Вторая тема доклада митрополита Илариона — как помочь христианам, которых преследует радикальный исламизм, в частности, на Ближнем Востоке. В выступлении главы ОВЦС она занимала не меньше места и была подана с не меньшей решительностью — но не вызвала и подобия того возбуждения, которое вызвал вопрос однополых союзов. В интервью я спросил владыку Илариона, что он об этом думает. И он ответил: «В ВСЦ на протяжении многих лет преобладала европейская либеральная повестка дня. И для многих европейцев совершенно неинтересно думать о тех христианах, которых подвергают преследованиям и убивают за веру. Для этих европейцев интереснее думать о соблюдении так называемых демократических свобод».
Фото Константина Мацана.
