В бане хорошо. Раскаленный воздух слегка отдает полынью, метелочки которой чья-то заботливая рука положила на выступ под самым потолком. Нахлещешься дубовым веником, разогреешься так, что уже и терпежу никакого не остается. А тут мужики еще пару ковшей воды горячей на каменку поддали, все им мало. Не зашипела даже вода, ухнула со всхлипом, мгновенно переходя в сухой перегретый пар. И сразу новая волна жара покатилась по парной. Тут понимаешь – эта радость уже не твоя, это – для бывалых. Поскорее с полка, да за дверь. А там… Там – бассейн с ледяной водой! Ну как бассейн… Так, небольшая купель, полтора на полтора метра. Но – с ледяной водой. И вот ты, раскаленный и напаренный, закрываешь глаза и с веселым ужасом плюхаешься в эту холодрыгу с головой. Секунд двадцать висишь под водой. Потом – выпрыгиваешь наружу, фырча и расплескивая воду как тюлень. И – опять бегом в парную, погреться. После ледяной воды, тело обманывается и жаркий пар какое-то время воспринимает как волны прохлады. Лишь спустя пару минут снова начинаешь прогреваться. Но тут уже лучше на прочность себя не проверять. Посидел чуть-чуть на полке, набрал под кожу живительного тепла, и – скорее наружу, мимо помывочного отделения, мимо раздевалки, к заветной дверце, за которой начинается еще одна банная радость – маленький провинциальный атриум. Закрытый дворик, куда можно в любое время года выйти распаренным, посидеть на скамеечке на свежем воздухе, попить чая, кваску или минералки. А самое главное – послушать неспешные мужские разговоры, полюбоваться этими кусочками чужой жизни, которыми люди лениво обмениваются друг с другом.
Я хожу в баню по понедельникам. Про этот день постоянные посетители с иронией говорят – день пенсионеров и бездельников. Ну, то есть – тех, у кого рабочий день ненормированный, кому к восьми на работу вставать не нужно. На пенсионера я пока еще не тяну, поэтому хожу париться по понедельникам в качестве бездельника.
Разговоры у пенсионеров простые: рыбалка, огород, воспоминания о молодости, об общей работе. Ну и, конечно, еще одна магистральная тема – кто умер на прошедшей неделе из общих знакомых.
В основном мужики люди верующие. Правда, очень и очень по-своему, не по церковному. Но Имя Божье чтут, и хулу на него строго пресекают, если найдется случайно в бане такой «умник» с длинным языком. А вот с атеистами умеренного толка подолгу и с удовольствием ведут миссионерские споры. Я в них, как правило, не участвую, ибо совершенно не владею риторикой в стиле: «Надо в лес ездить каждый день, на святой колодец. И три раза окунаться с молитвой – Во имя Отца, Сына и Святого Духа. Тогда все болезни как рукой снимет. Вот ты не пробовал, а споришь, что нету Бога. Это ума у тебя нету. Лучше уж молчи, чем глупости городить».
Но недавно все же пришлось подключиться. Потому что заспорил с мужиками о Боге мой старый знакомец – Алик. Мы с ним когда-то учились в одной школе в параллельных классах. Лет тридцать вообще не виделись, а тут в бане снова встретились и рады были друг другу, хотя по школе особо не дружили.
Красивый, стройный, с благородным лицом – ни за что на свете не скажешь, что ему уже под пятьдесят – Алик и вел себя как-то очень достойно, под стать внешности: когда заходил в парную, первым делом начинал наводить порядок – выметал налетевшую с чужих веников листву, прутья, веточки и другой банный мусор. Причем, делал это очень просто и без демонстративности, не было ни капли упрека окружающим в этом его труде на общее благо. А еще он приводил в баню своего старенького папу. Тот уже потихоньку выживал из ума, и Алик водил его по бане как маленького ребенка, мыл, парил, помогал одеться.
Но вот к религии Алик относился резко отрицательно. Обычно в споры не вступал, предпочитал потом уже высказываться, когда спорщики расходились кто куда:
- Вот же завелись-то! Еще чуть-чуть и головы друг другу проломят за своего Бога. Как дети малые, честное слово. А попы не будь дураки – кадилами машут, «аллилуйя» поют, стригут потихоньку свою денежку с них, бестолковых. Вот это бизнес! Не то что я – холодильники чужие ремонтирую (у Алика – небольшая мастерская, где он чинит сломанную бытовую технику).
Но, повторюсь – все это он высказывает уже потом, когда страсти улягутся.
А тут – завелся сам. Причем, что называется – на ровном месте. Мужики стали говорить о том, что в святой колодец окунаться, оно, конечно, для здоровья пользительно. Но и врач хороший тоже здоровье может поправить, не хуже, чем Божья благодать. Простая, вроде бы мысль. Но Алик вдруг, вопреки своему обыкновению, решил возразить:
- Ну да. Только что-то ваши церковники этих хороших врачей на кострах жгли, когда те пытались анатомию изучать на трупах. Что, скажете не так?
Банные апологеты тут же накинулись на него с традиционным «ты ничего не понимаешь, лучше помолчи, сходи сам окунись в колодец». Однако Алик не давал себя сбить, вновь и вновь возвращая спорщиков к исходному тезису:
- Да, но врачей-то сжигали, или нет? За то, что они трупы резали? Сжигали. Вот и все.
Тут уже я попросил мужиков минутку помолчать, и спросил:
- Алик, вот смотри, какая странная вещь. Ты говоришь, Церковь в Европе сжигала врачей за вскрытие трупов. Однако и академическая медицинская наука, и первые анатомические атласы появились именно там, в Европе. Значит, разобрались в конце концов. А сжигать людей – у Церкви вообще таких полномочий не было. Смертные приговоры могло только государство выносить, или феодалы. Ну а для городского суда – сам прикинь – как такое дело выглядело: сомнительные люди втихаря по ночам выкапывают из могил только что похороненные тела, куда-то их везут, потрошат… И как же должны на это реагировать органы охраны правопорядка? Уголовщина же натуральная. Вот и прихватывали всех, кто этим занимался, включая врачей. Потом, видимо, как-то договорились с университетами и медиками. А так – да, был период, когда исследователям приходилось несладко. Слишком уж дело тогда было новое и щекотливое в моральном отношении.
В общем, как-то мы этот вопрос замяли. Сошлись на том, что просто разные книжки читали по этой теме. И пошли в парную.
Так получилось, что на этот раз в парной кроме нас с Аликом никого не было.
Чтобы сгладить неловкость от только что вспыхнувшего спора, я решил перевести разговор на банные темы:
- Ох и накидали пацаны сегодня на каменку! Аж уши в трубочку сворачиваются.
Но Алик неожиданно решил продолжить начатый разговор о вере и Церкви.
- Сань, вот правда – я в высшую силу верю. Верю, что есть над нами что-то такое, что нами управляет и с нас спрашивает. А в эти вот ваши религии-церкви-святые-колодцы не верю, хоть ты как мне доказывай. Все это люди придумали, для обмана наивных.
Смотри, вот были в Египте боги с собачьими головами. А у нас вахлаки в лесу пню молились. Потом оказалось, что Бог – это ваш Иисус Христос. Ему теперь кланяются. А пройдет еще лет пятьсот – объявится другой бог, опять с головой какой-нибудь коровьей. И будут опять дурачки ему кланяться да попам свою трудовую копейку нести. Нет, я в эти игры не играю.
Спорить я не стал. Сказал лишь:
- Знаешь, я на все это иначе смотрю. Вот прожил я больше половины. Ну сколько там еще осталось, ежели все нормально будет? Лет двадцать-двадцать пять, может, чуть больше. И мне, честно сказать, вообще без разницы – какие там будут расклады через пятьсот лет, и кто кому тогда будет кланяться. Мне сейчас самое главное – понять, как с этой высшей силой, в которую ты веришь, отношения наладить. Эта сила, она ведь не просто так существует. Ты же сам говоришь, что она с нас еще и спрашивает. Вот я и хочу научиться жить так, чтобы под этот спрос попасть хотя бы немножко готовым.
Алик усмехнулся:
- Как же тут угадаешь, когда, например, вы говорите – подставь другую щеку, а те же мусульмане – не подставляй, а совсем наоборот? Не-е, я вообще в это не лезу. Понавыдумывали себе правил – сами по ним и живите. А я – сам по себе.
- Ну представь себе – высшая сила спросит с мусульман, с христиан. А ты где окажешься при этом?
- А я – прямо посередке, - засмеялся Алик. Между ними и вами. Но тут же посерьезнел:
- Ваших правил не признаю, да. А жить стараюсь по совести. Вот и все мое правило. Так чувствую, так и живу.
- Ну чего ж… Хорошее правило. Немногие по нему живут. Только… совесть такая штука… с ней ведь и договориться можно. Особенно в острых ситуациях.
- А в острых ситуациях, Саш, никто за себя не знает заранее. Кто-то, может, с совестью будет договариваться, кто-то с богом своим. Ладно, пойду. Мне еще батю мыть.
Потом, в моечной я исподволь наблюдал, с какой заботливостью намыливал Алик своего немощного отца, как терпеливо вел его в душ, придерживая под локоть, как помогал ему бриться.
Смотрел на это все и думал… Да ничего я такого не думал, если честно. Просто любовался этой тихой сыновней любовью. И думал, что если доживу до преклонных лет, то очень бы хотел, чтобы мои сыновья обращались со мной так же. А еще думал, что такой человек – живущий по совести, чтущий родителей, с готовностью служащий ближним – обязательно будет призван Христом в свое время. И что рано или поздно, мы непременно встретимся с ним не только в бане, но и в храме Божьем. Потому что Господь наш ...трости надломленной не переломит и льна курящегося не угасит, доколе не доставит суду победы.
На заставке фрагмент фото johanleijon
