Альбрехт Дюрер: Введение Богородицы во храм

Рассказывает священник Тимофей Китнис, историк, богослов, руководитель Паломнического центра апостола Фомы в Европе.

Эпоха перемен 

Дюрер родился в 1471 году в Нюрнберге, за 21 год до «конца света». События это ожидали к 1492 году, и этим ожиданием было проникнуто буквально все пространство Западной Европы. В средневековье бытовало мнение: мир будет существовать семь тысяч лет, и если обратиться к летосчислению, которое ведется от момента его сотворения, то круглая дата наступит именно в 1492 году.

Ожидание конца было столь сильным, что даже пасхалии на последующие годы перестали составлять. В летописях того времени описаны знамения, которые якобы указывали на приближение этого события. Например, было явление кометы – очевидно, комета Галлея приближалась в том году к земле. И даже ходили слухи, что где-то в районе Нюрнберга родилась свинья с тремя ногами… Впрочем, таких «свидетельств» во все времена было немало.

Все это очень хорошо характеризует атмосферу времени: Европа XV века – это эпоха, когда средневековье постепенно стало уступать место Ренессансу. И речь не только о состоянии культуры – речь, прежде всего, о состоянии умов. Кроме того, юность Дюрера пришлась на время зарождения реформации. (Кстати, одним из влиятельных заказчиков уже состоявшегося Дюрера был Фридрих III Мудрый, саксонский герцог, покровитель Мартина Лютера.)

Словом, эпоха Дюрера – это время, когда постепенно и в искусстве, и в философии, и в повседневной жизни – во всех гранях человеческого бытия начинаются изменения. И сам Дюрер от духа времени тоже не отставал. Он много работал, он состоял в кружке гуманистов, он сочувствовал некоторым идеям реформации (например, свободе проповеди, переводу Библии на доступный немецкий язык)… И в то же время он оставался в рамках католицизма. Он не мог до конца согласиться с Лютером. Например, он поддерживал мысль, что нельзя поклоняться изображениям Бога и святых, но не считал, как часть радикально настроенных протестантов, что изображения эти нужно выбрасывать из храмов. До апогея реформации, впрочем, он не дожил: мастер умер в 1528 году, когда религиозные войны только начинались. Так что всех ужасов, связанных с выступлениями протестантов, он не видел. И тем не менее, он застал тот период, когда зарождалось новое мощное движение. И это, безусловно, сказалось на его творчестве.

Дюрер: семья и ремесло

Дюрер родился в семье ювелира. Отец его, венгр по национальности, изначально носил фамилию Айтоши (Ajtósi) – от венгерского слова ajtó, что означает «дверь». Когда он переехал в Нюрнберг, он «перевел» свою фамилию с венгерского на немецкий язык и стал называться Türer (от немецкого слова Tür – «дверь»). Впоследствии фамилия трансформировалась в Dürer. Альбрехт Дюрер-старший (отец и сын были тезками) был уважаемым человеком – золотых дел мастером. Когда он перебрался в Германию, ему пришлось осваиваться, заново пробивать себе дорогу в жизнь, но он сумел занять в обществе довольно прочное положение. Дело в том, что в Германии в то время люди прикладных профессий, например, золотых дел мастера, ценились очень высоко и считались рангом выше художников. А художники, в свою очередь, ценились как простые ремесленники. Поэтому когда Дюрер-младший начал взрослеть, отец настойчиво обучал его своему ремеслу и даже оберегал от влияния «мазил» - так он называл художников. Точность руки, скрупулезность, интерес к деталям – то, чему учат в ювелирных мастерских, - все это Дюрер получил от своего отца, и в будущем это ему очень пригодилось.

Тем не менее, когда Дюреру-младшему было пятнадцать лет, он настоял на том, что не будет становиться ювелиром, а станет художником. Они долго спорили с отцом, тот страшно ругался, но в итоге отпустил сына. Дюрер пошел учиться в мастерскую Михаэля Вольгемута, известного в то время в Нюрнберге художника. Вольгемут соединял в своих работах фламандскую и немецкую школы, и его очень ценили. (Правда, прославил Вольгемута впоследствии тот же Дюрер, создав его портрет.)

Из школы Вольгемута Дюрер вынес любовь к психологическому искусству, любовь к фламандцам, знание о Ван Эйке, о Хансе Мемлинге… Там же он впервые начал заниматься гравюрой по дереву (ксилографией) – именно Вольгемут преподал ему первые уроки, а впоследствии Дюрер под руководством учителя оформил книгу хроник XV века.

Гравюры: что это такое

Надо сказать, именно благодаря Дюреру гравюра стала развиваться как самостоятельный вид изобразительного искусства. Она бывает двух видов: на дереве (ксилография) и на меди. По сути гравюра – это средство тиражирования художественных произведений, экономически гораздо более доступное, чем живописные авторские работы. Развитие этого жанра было напрямую связано с изобретением Иоганном Гутенбергом печатного станка, ведь гравюры в основном применялись для иллюстрирования книг. В период реформации в Европе набирали оборот идеи гуманизма, рос интерес к философии, к эпохе античности... В это время широко популярными стали книжные ярмарки в Базеле, Франкфурте, Страсбурге и других городах. Там, помимо собственно книг, выставляли на продажу и гравюры. На таких ярмарках частой гостьей была Агнес Фрей, жена мастера Дюрера. В подобных собраниях она была весьма заинтересована: гравюры Дюрера со временем начали прекрасно продаваться и стали основным источником дохода семьи.

Жена художника

Дюрер женился в 1494 году, когда вернулся в Нюрнберг из ученического путешествия. После обучения в школе Вольгемута он, согласно традиции того времени, общей для всех школ, отправился в странствие – знакомиться с другими школами и мастерами. Он держал путь в Италию, но, видимо, так и не добрался туда. Зато он посмотрел разные города Германии и Эльзаса: был в Трире, Страсбурге, чуть позже – в Ахене, где был совершенно поражен красотой византийской капеллы Карла Великого. В Нюрнберг Дюрер вернулся спустя два года странствий и практически сразу обзавелся женой. Возможно, это был брак по расчету: судя по всему, большой любви в этой семье не было. Супруги оказались слишком разными людьми, чтобы хорошо понимать друг друга. Агнес по натуре была мещанкой, Дюрер – творцом, и терпеть такое сочетание было обоюдно тяжело.

В работах мужа Агнес интересовало, прежде всего, то, сколько денег за них можно будет получить, ведь денег им закономерно не хватало. Хотя Дюрера нельзя назвать неудачливым художником. Он получал заказы, имел социальный статус – по возвращении в Нюрнберг вошел в высшее общество, в избранный круг гуманистов, который возглавлял его друг, аристократ Виллибальд Пиркгеймер, очень важная фигура в жизни Дюрера. Он был блестяще образован, имел очень тонкий вкус, прекрасно знал латынь, в оригинале читал Платона и все, что было доступно из мудрости античного мира. Он оказывал на Дюрера существенное влияние и, что немаловажно, помогал ему деньгами.

Однако Агнес, видимо, была из числа тех жен, что вечно недовольны и вечно попрекают своих мужей. Косвенно об этом можно судить по тем письмам, которые ее супруг отсылал своему другу Пиркгеймеру, когда уехал путешествовать в Венецию. Дюрер писал, что в Венеции он чувствует себя художником, но как только вернется в Германию – сразу снова будет чувствовать себя паразитом, ведь немецкое общество считает художников ремесленниками. Вполне возможно, что Дюрер имел в виду не столько абстрактное «общество», сколько именно свою жену, которая часто его бранила.

«Апокалипсис»

В 1498 году Дюрер оформил книгу, после издания которой он в буквальном смысле проснулся знаменитым. Это был «Апокалипсис» Иоанна Богослова. Гравюры к ней – самая сильная работа художника. (Собственно, после выхода «Апокалипсиса» и Агнес, и сам Дюрер начали понимать, что гравюры могут приносить серьезный доход).

Стиль гравюр «Апокалипсиса» очень интересен. В них есть глубокое, выстраданное ожидание конца света, только что пережитое Западным миром. И насколько ярки литературные образы этой Новозаветной книги, настолько же ярки и гравюры Дюрера. Они созданы нервными, страстными, даже грозными штрихами.

Формула гармонии

Цикл о Пресвятой Богородице был начат через несколько лет после «Апокалипсиса»: Дюрер трудился над ним с 1504 по 1511 год. В цикле 17 сюжетов, причем за основу взят не столько Евангельский текст апостола Луки, сколько «Золотая легенда» Иакова Ворагинского, в то время вторая по популярности книга после Библии.

Стиль «Жизни Марии» отличается от «Апокалипсиса». Дело в том, что начиная с 1504 года Дюрер серьезно занялся перспективой. Он всегда был чуток к обаянию итальянцев, а они разрабатывали эту тему весьма серьезно.

В то время Дюрер совершал путешествие в Венецию. Город очень ему понравился. Вероятно, он мог встречаться там и с Тицианом, и с Джордоне, однако следов этих встреч в его письмах не обнаружено. Кто действительно пленил его в Венеции – так это Джованни Беллини. Не без его влияния Дюрером окончательно завладела идея перспективы. Он пытался вывести формулу вечной красоты, или, говоря словами Пушкина, «поверить алгеброй гармонию». В письмах из Венеции Дюрер указывал, как великие итальянцы пытались произвести замеры и достичь идеала в изображении форм тела, пейзажей, ландшафта…

Еще в Нюрнберге он познакомился с проживавшим в городе итальянцем Джакобо Барбари. Тот поразил немецких художников тем, что привез с родины секрет математического вычисления пропорций человеческого тела. Дюрер долго с ним беседовал и все пытался выведать тайну, однако Барбари ничего ему не сказал. Но очутившись в Венеции, Дюрер сам получил возможность изучить перспективу и разработать собственные формулы гармонии.

«Жизнь Марии» 

Цикл о Марии написан Дюрером на очень известные сюжеты: Иоаким и Анна у Золотых ворот в Иерусалиме, изгнание Иоакима из храма за то, что у него нет детей, а значит, по мнению иудеев, он недостоин приносить жертву Богу, пост и скорбь Иоакима в пустыне… И конечно, «Введение во храм Пресвятой Богородицы». Что здесь ново для самого Дюрера, так это то, что он начал использовать перспективу, гравюры его стали очень спокойны. В отличие от мистического, нервного «Апокалипсиса», они исполнены внутренней, даже земной гармонии. В цикле есть и сюжет Рождества Богородицы: Дюрер показывает, как естественно и буднично вечное входит в нашу повседневную жизнь. На этой гравюре Анна выглядит усталой, повитуха протягивает ей кружку с водой – и кружка выглядит самой обычной. В этом цикле Дюрер изобразил то, что окружало его в обыденной жизни. Все второстепенные лица, все ландшафты, дома, интерьеры, детали обстановки, служанка, которая пьет воду прямо из графина, – все это современная Дюреру Германия, Нюрнберг. Главная мысль в том, что все эти события происходят одновременно и в Иерусалиме полторы тысячи лет назад, и в Германии «здесь и сейчас». Такой подход, где вечность присутствует в обыденности, – характерная примета Ренессанса.

«Введение во храм Пресвятой Богородицы»

Сюжет «Введения во храм…» тоже выполнен в технике ксилографии, гравюры на дереве. Ко времени создания этого сюжета Дюрер был уже прославленным мастером, известным своей невероятной работоспособностью, с одной стороны. Но с другой – он постоянно удивлял современников манерой своей работы. В этом, наверное, его можно сравнить с Моцартом. Тот мог сесть за ноты и без единой помарки, сводя с ума завистников, с невероятной точностью записать то, что сейчас пришло ему в голову. Так вот Дюрер обладал той же самой поразительной точностью. На глазах у всех, без черновиков он мог сразу же создать гравюру на дереве. Вероятно, поэтому о нем слагали легенды, что он с легкостью производит целые сотни гравюр и зарабатывает немыслимые деньги. Хотя это было не так.

На гравюре «Введение во храм Пресвятой Богородицы» мы видим все то, что так привлекало Дюрера в те годы: колонны, пейзаж, великолепную элегантную перспективу… Гравюра исполнена светом. Все это Дюрер взял у итальянских мастеров.

Герои и персонажи 

Центральная фигура здесь – ребенок, девочка лет четырех или пяти. Богородица изображена старше, чем была в то время (по преданию, Ей было около трех лет). У Марии длинные волосы, длинные одежды… Причем платье Ее такого покроя, который характерен для Палестины Евангельских времен. На палестинский манер одет и первосвященник, который встречает Марию наверху. Дюрер как бы выделяет эти образы среди других. Что же касается остальных героев, то они облачены в костюмы, совершенно типичные для немецких горожан, современников Дюрера. Даже Иоаким и Анна, родители Богородицы. Анна с улыбкой оборачивается и смотрит на своего мужа. Ее лицо умиротворено, исполнено радостью: все, чего хотела от Бога, она получила.  Иоаким изображен со шляпой в руках. Он как бы приветствует свою Дочь: снимает шляпу и жестом направляет ее вслед убегающему Ребенку.

Однако основное внимание приковывает к Себе, конечно, Мария. Подхватив платье, Она стремительно бежит наверх. Развевающиеся волосы, складки одежды – все свидетельствует о Ее движении. Причем лица Ее не видно – об устремленности вверх можно судить только по ощущению движения в фигуре.

Мария изображена точно в середине гравюры, но здесь же вырезана и колонна. Кажется, что сейчас Богородица забежит за нее – и тут же покажется с другой стороны. Такая убедительность в гравюре была доступна, пожалуй, только Дюреру.

Очень интересны и другие детали работы. Мы видим храм, что вполне понятно, ведь именно сюда привели Богородицу. В Иерусалимском храме того времени можно было при входе увидеть меновщика денег (на гравюре он слева) и товар, который он предлагает: жертвенных ягнят для богатых, пару голубей для бедных… Однако если приглядеться, то меновщик этот – тоже скорее типичный торгаш из Нюрнберга, чем ветхозаветный иудей. И птицы у него сидят в очень аккуратной, абсолютно немецкой клетке. И что еще более интересно – рядом с ягнятами стоит характерная корзина, а в ней грибы из леса: большие, белые или боровики, которые тогда пользовались огромной популярностью в Баварии. Иными словами, на одной гравюре в одном сюжете мы видим как будто параллель двух миров. С одной стороны, здесь разворачиваются события вселенского масштаба: Мария входит в храм. А с другой – будничная жизнь продолжает идти своим чередом, и это очень естественно.

Автографы

Дюрер был одним из первых художников, который стал подписывать свои работы. Авторство картин многих его предшественников сегодня уже невозможно установить, а потому о них пишут «Автор неизвестен», или «Школа такого-то мастера». Все это потому, что художник в средневековье зачастую считался простым ремесленником, а раз так, то и имя его неважно. Однако Дюрер ратовал за то, что художник по рангу не ниже философа, ювелира и других уважаемых людей. Кстати, он стал одним их первых на Западе великих, кто написал автобиографию – видимо, по тем же причинам.

И да, подписывался Дюрер весьма характерным образом. Буква «А» изображена у него в виде арки, а внутри нее – буква «Д». Эту подпись он оставлял на всех работах, чем серьезно облегчил жизнь искусствоведам.

Цикл о Марии Дюрер тоже подписал, причем весьма своеобразно. На всех семнадцати гравюрах знак Дюрера внешне напоминает деревянную табличку, доску, на которой режут хлеб. Она то неприметно стоит в сторонке, то прибита к чему-то, то лежит на постели… На «Введении во храм…» ее даже сразу не заметно. Она как будто брошена на полу, как будто кто-то ее потерял. Выглядит она как бирка с небольшим куском веревки. Будто бы Божия Матерь несла ее, потом обронила – и побежала дальше в храм.

Наконец, если вникнуть в то, как и какие именно детали соединил Дюрер в этой гравюре, то можно прийти к интересному выводу. Мы видим здесь элементы античности – это выражено через колонны, через античную статую на крыле храма (хотя вообще-то античными фигурами Дюрер не злоупотреблял), через воздух, которого в работе очень много. Мы видим и то, что потом часто будут использовать Рафаэль и другие представители Ренессанса: аркады, пространство, распределенное так, чтобы было много света. Мы видим одежды Палестины времен Богородицы и Христа, видим и наряды типичных немецких бюргеров… Эта гравюра соединяет в себе все, что Дюрер к тому моменту успел в себя впитать: античное наследие, итальянскую, немецкую, фламандскую школы… Все лучшее, что он усвоил, он вложил в цикл о Марии.

Но ведь таким же образом и Божия Матерь соединила в Себе все то лучшее, что было в человеческой истории предшествующих веков. Поэтому в Нее и вселяется Слово Божие. Она – самое чистое и самое прекрасное Дитя, когда-либо рожденное земными родителями. В Ней раскрывается такая вера, такое смирение и кротость, которые возможны только в результате напряженной духовной работы многих поколений людей.

Наверное, закономерно, что в цикл «Жизнь Марии» Дюрер вложил весь свой талант, мастерство и любовь – именно это и требуется от человека, который хочет воздать хвалу Божией Матери.

Записала Алла Митрофанова