Где нет действий добра, там начинает действовать зло. Вот невеселая картина из современной нашей действительности. Подростки, гогоча, залезают на придорожный столб и сбивают с него знак "Уступи дорогу". Сначала на одной, потом на другой стороне перекрестка. Знак "Главная дорога" на пересекающей улице достать не могут, поэтому палкой с трудом заворачивают его на неправильную сторону. Замысел их незамысловат и очевиден: сбить с толку водителей, насладиться авариями, скандалами, несчастьем, а если повезет, то и увечьем людей. Заснять это все на мобильник, потом – выложить в интернет.
Дикая бессмыслица зла... Это историю я услышал от знакомого. И подумал, а как бы я сам поступил, окажись там, рядом с этими безумствующими подростками. Нет, конечно, подошел бы. И конечно же постарался бы их остановить. Но, как совершенно справедливо заметил этот мой знакомый, в таких случаях сильно сбивает с толку эта вот демоническая иррациональность происходящего.
Ну, вот как говорить человеку в глаза: «Ты безумец и творишь безумные вещи?!» Трудно это.
И дело тут даже не в какой-то уж особенной испорченности таких ребят. Думаю, так проявляет себя нереализованный творческий потенциал. Хочется оставить свой "след" в мире, хочется сделать нечто, на что можно было бы указывать после приятелям и говорить: «Вот, смотрите, моя работа!». Причем, неважно, что это будет - разбитая форточка в школьном сортире, оторванный дорожный знак или похабная надпись на стене. Энергия молодости, не будучи направлена в сторону созидания, начинает искать себе выход в разрушительных формах. И вот здесь в душу начинают просачиваться те самые – демонические мотивы к разрушению ради разрушения.
Помню, как лет в четырнадцать, мы с приятелями, насмотревшись в кинотеатре первых отечественных каратэ-боевиков, с дикими воплями ломали ногами новенький штакетник в школьном саду. Штакетины были совсем свежие, еще не покрашенные. От удара сапогом они ломались с печальным хрустом. Я бил по ним снова и снова, ломая одну дощечку за другой. Рядом, точно так же «трудились» мои друзья. А метрах в двадцати от нас стоял завхоз школы – вечно пьяненкий дядя Слава, инвалид с одним глазом.
И безуспешно пытался объяснить нам, что, то, что мы сейчас делаем – безумие. Что он ездил за этим штакетником на пилораму, нанимал рабочих, что они трудились, делая этот злосчастный заборчик, что это же все ради нас, чтобы красиво было нам жить…
Простые очевидные вещи говорил нам дядя Слава метров с двадцати. Ближе подойти боялся. И правильно делал. Эта демоническая стихия разрушения овладела нами настолько, что в какой-то момент мне было уже без разницы, куда ударить ногой: в новенький забор, или в пьянчужку-завхоза. Мы продолжали крушить штакетник, и глумливо кричали бедному дяде Славе: «А чо ты там стоишь, а? Ну-ка, поближе иди, плохо слышно».
Будь на его месте мужик порешительней и покрепче, он просто подошел бы и накостылял нам по шее. Но дядя Слава был испитый, худенький и слабый инвалид. В конце концов, он просто махнул рукой и ушел. Не знаю, почему он не стал нас «закладывать» директору на следующий день. Может пожалел. А может просто не хотел связываться.
Целая жизнь прошла с тех пор, а мне все еще стыдно и горько за тот случай. И когда я услышал историю про молодых дурней, развлекавшихся со знаками, сразу же вспомнил себя в их возрасте. Дай им Господи поскорей прийти в разум истины. Чтоб не успели, бестолковые, натворить чего-нибудь такого, о чем придется жалеть потом всю оставшуюся жизнь…
