То, что случилось в Крымске, — катастрофа национального масштаба, а потому в ее переживание и в какой-то степени в ее преодоление вовлечен каждый. Когда речь идет о подобной беде, в равной степени важны две вещи, которые кому-то могут показаться несовместимыми: с одной стороны, искреннее и живое сострадание, а с другой — понимание того, что одного лишь благого порыва порой бывает недостаточно: помощь должна быть взвешенной, продуманной — только тогда она станет нужной и уместной и можно будет по-настоящему кому-то помочь.
В этом смысле важным уроком стали лесные пожары 2010 года. Тогда волонтеры бросились собирать все, что можно было собрать. В итоге получился, например, переизбыток одежды, в которой не было такой уж острой необходимости. Зато других, действительно нужных вещей, не хватило. Сегодня — иначе. Синодальный отдел по благотворительности, немедленно выяснив ситуацию на местах, сразу объявил, что одежду собирать не нужно. А в первый же день трагедии в Крымск вылетели священники и добровольцы, чтобы на месте узнать, чтó конкретно требуется, и передать эту информацию всем, кто собирает помощь в других регионах. Сейчас, когда я пишу эту колонку, Церкви уже удалось собрать такой помощи более 710 тонн.
Огромную роль сыграла и специальная подготовка, полученная священниками, работниками Отдела по благотворительности и просто волонтерами. В Крымск почти сразу вылетели несколько человек, прошедших курсы МЧС. При храме Архангела Михаила города Крымска оперативно создали штаб, где постоянно работали волонтеры, распределялась гуманитарная помощь.
Но что осталось неизменным со времен лесных пожаров, так это готовность людей включиться в работу в чрезвычайной ситуации. Никто не «перегорел», не стал относиться к подобным вещам более спокойно и рутинно, как к очередному эпизоду из бесконечного потока новостей. Об этом говорит хотя бы то, что волонтеров из благотворительных организаций, которые действительно хотят помогать и помогают, становится только больше. А помощь становится более качественной и оперативной. И то, что внешне не наблюдается никакого эмоционального надрыва, еще не значит, что люди работали хуже или что меньше было сострадания к жертвам трагедии.
В этой работе участвует вся Церковь. Святейший Патриарх Кирилл много раз говорил о крымской трагедии в своих проповедях, благословил волонтеров ехать трудиться в Крымск. И конечно, вся Церковь, во главе со своим Предстоятелем, молится о погибших и их близких.
При этом немного удивительна подчеркнутая избирательность некоторых СМИ: за первую неделю после наводнения почти никто из многочисленных журналистов, побывавших в Крымске, не обратил внимания, например, на священника Александра Карпеца — в ночь удара волны он вместе со своими прихожанами на резиновых лодках спас больше пятидесяти человек. А ведь из его подвига никто в Крымске секрета не делал.
Сейчас, когда речь идет уже о подведении некоторых итогов спасательной операции, когда первую и самую срочную помощь волонтеры и сотрудники МЧС уже оказали, можно сделать определенные выводы. Безусловно социальное служение Церкви становится более эффективным. Плохое слово? Думаю, что нет. Эффективный — не значит неискренний, не значит бездушный. Людей, которые бросили всё и отправились в Крымск помогать другим, невозможно обвинить ни в неискренности, ни в бездушии. И если пытаться найти в ужасной трагедии хоть что-то хорошее, искать его, безусловно, нужно в этих людях. Их дела и поступки подтверждают, что мы еще не охладели, что мы можем сострадать, и в то же время мы знаем, как помочь нуждающимся.
Дай Бог, чтобы эти умения не требовались нам часто.
