Десять лет назад не стало протоиерея Феодора Соколова, удивительного человека, настоятеля храма Спаса Преображения в Тушине, который одним из первых в 90-е годы начал окормлять заключенных. Корреспондент «Фомы» провел день с теми, кто трудится в созданном отцом Феодором Обществе милосердия в тюрьмах «Вера, Надежда, Любовь».
У Общества милосердия в тюрьмах «Вера, Надежда, Любовь» («ВНЛ») есть собственный... «мерседес». Так Наталия Леонидовна Высоцкая (руководитель «ВНЛ») называет свою сумку-тележку, в которой возит осужденным книги, иконки, фильмы. Когда-то у нее была своя машина, но она отдала ее знакомому священнику.
Было 21 февраля, воскресенье, и Наталия Леонидовна, как обычно в первое и третье воскресение месяца, ехала в тюрьму. Но в этот день в церкви Преображения Господня в Тушине поминали отца Феодора. И Высоцкая собиралась сначала заехать в храм — помолиться в день окончания земной жизни ее любимого священника.
Мы встретились у метро.
— Давайте помогу, — предложил я Высоцкой и потянулся к «мерседесу».
— Спасибо. Но сумка тяжелая.
Взял. И вправду нелегкая. В ней несколько десятков брошюр «Православие для начинающих», диски с фильмами, печенье, вафли, фрукты, скатерти, два подноса...
— По дороге от метро до тюрьмы есть несколько лестниц, и обычно сумку мне поднимают прохожие — молодые мужчины, которые, откликаясь на мою просьбу о помощи, становятся причастниками нашего общего дела, — сказала Наталия Леонидовна.
— Неужели некому довести на машине?
— Без машины лучше. В тюрьме с недоверием относятся к роскоши. Так что и ты уж постарайся не роскошествовать…
На ты Наталия Леонидовна перешла с первых минут общения. Оно и понятно: разница в возрасте.
— А с осужденными вы тоже на ты?
— Милый мой, мне седьмой десяток пошел, я же для них как мама или бабушка. Но каких трудов стоило обрести этот «статус»! Сейчас могу сесть рядом с каждым из них, потрепать по голове, а то и по легонько по затылку дать, в шутку, конечно. И они спокойно отреагируют. Но когда двадцать лет назад мы только начинали ходить в тюрьмы, на такой контакт я не рассчитывала — это было бы неправильно истолковано: заключенные видели во мне женщину, и это очень мешало. Я тогда горячо молилась, чтобы Господь меня поскорее состарил, и за несколько лет полностью поседела. И когда впервые в тюрьме мне сказали «бабуля», полегчало…
* * *
— Помню, как мы говорили с отцом Феодором (я тогда только начинала воцерковляться): «Лучше всего, чтобы дела милосердия были связаны с вашей профессией», — объяснял он. И поскольку я работала адвокатом по уголовным делам, то поняла, что должна помогать в тюрьмах,— рассказала Высоцкая по дороге в «Матросскую Тишину». — Так вскоре появилось Общество «Вера, Надежда, Любовь».
— А почему отец Федор начал заниматься тюремным служением?
Наталия Леонидовна взглянула на меня, как если бы ответ был заранее очевиден:
— Отец Федор просто читал Евангелие. И шел туда, где труднее...
В этих словах — вся жизненная философия Высоцкой: совершать дела милосердия призывал Христос. И для нее это не красивая поза и не высокая мораль. Это конкретный и исчерпывающий ответ на вопрос: зачем вам это? Напрасно я, повинуясь журналистскому долгу, допытывался: «Какой перемены в себе это требует от вас?», «Как меняются осужденные?» — Наталия Леонидовна только смотрела на меня как добрый учитель на несмышленого ученика:
— Приходи к нам добровольцем, годик поработай. Тогда поговорим, если в вопросах для тебя еще останется какой-то смысл...
* * *
В «Матросскую Тишину» Наталия Леонидовна пришла как домой — тяжелая железная дверь, казалось, поддалась ей без труда.
— Тюрьма — место непростое. Здесь особые правила поведения. Я тут все знаю, так как хожу сюда регулярно более десяти лет. Поэтому сегодня командир — я. Без моего разрешения — ни шагу, — шепнула она нам с фотографом перед самым входом.
Мне сразу представилось, как этот «командир» каждый раз по дороге в тюрьму просит случайных прохожих поднять по лестнице сумку-тележку. Удивительно, как в жизни этой женщины соседствуют сила и слабость...
Она приветливо поздоровалась с дежурным. Пока за толстым стеклом пропускного пункта разбирались с паспортами, угостила нас шоколадкой. С нами был еще волонтер Общества «Вера, Надежда, Любовь» — тот пришел с саксофоном, собирался поиграть осужденным. Дежурный по инструкции осмотрел и чехол с инструментом, и рюкзак с фотоаппаратом, и «мерседес». Казалось, что к последнему у него было меньше всего вопросов — заранее понятно, что ничего запретного Высоцкая не принесет. Но инструкция обязывает...
К нам спустился заместитель начальника следственного изолятора. Широко улыбнулся, увидев Наталию Леонидовну.
— Вы приходите к нам сегодня, музыку послушаете, — обратилась она к офицеру.
— Да я с радостью, но работы много...
— Ну, тогда потом приходите кино смотреть.
В этот день должна была состояться очередная встреча с осужденным в рамках программы духовно-нравственного просвещения. Они проводятся дважды в месяц. Наталия Леонидовна выбирает тему, готовит рассказ о писателе, композиторе, художнике. Осужденные собираются в столовой отряда и вместе смотрят фильмы: документальные — о православных святынях, о подвижниках, о знаменитых музеях Москвы и Петербурга, художественные — классику отечественного кинематографа.
— Бывает, ребята моим выбором недовольны,— рассказывает Высоцкая. — Им бы боевики посмотреть, а то и «с клубничкой». Но я упорно приношу хорошее кино, для ума и сердца. Говорю им: «Пригодится в личной жизни, тем более что будете своих детей и внуков воспитывать».
В тот вечер смотрели «Капитанскую дочку» 1958 года. В столовой, где показывали кино, было так холодно, что лично я не мог сосредоточиться на фильме. Попробовал подвинуться к батарее — не помогло: она находилась под самым окном, из которого сильно дуло. Но осужденные, многие даже без курток, казалось, вообще не замечали холода.
После фильма один из них подошел к Высоцкой:
— Наталия Леонидовна, я «Станционного смотрителя» прочел, как вы сказали. Что дальше читать?
— Попробуй «Барышню-крестьянку».
Я спросил:
— Вы что — домашнее задание им оставляете?
— Бывает и так. Я им о Пушкине недавно рассказывала. — Она на секунду задумалась и добавила: — Это промысел Божий. Для многих лишение свободы — благо, о котором они и не догадываются. Может, этот молодой человек никогда бы и не открыл «Повести Белкина». А возможно, что на воле его и в живых бы уже не было...
* * *
Контингент, с которым встречается Наталия Леонидовна, — отряд хозяйственного обслуживания. То есть те, кто в СИЗО убирает, моет, стирает, печет хлеб. Это осужденные, оставленные в следственном изоляторе для отбывания наказания, в ответ на их просьбу (заявление, написанное после оглашения приговора). Обычно в отряд попадают те, кто осужден впервые на срок до пяти лет. Убийц-рецидивистов здесь нет.
— Спаси, Господи, люди Твоя и благослови достояние Твое, — с первых шагов по корпусу № 3 Матросской Тишины Наталия Леонидовна запела тропарь Кресту.
Каменные стены эхом разносили ее голос. Она шла по пустому коридору, который знала как свои пять пальцев, вдоль одинаковых дверей камер. Не прекращая пения, Высоцкая жестом указала мне на табличку рядом с одной из них: «Особый контроль».
— Победы православным христианам на сопротивныя даруя, и Твое сохраняя крестом Твоим жительство...
Мы прошли мимо домовой церкви, обустроенной Обществом «Вера, Надежда, Любовь» в бывшей пересыльной камере. Она была закрыта. Службы для заключенных, содержащихся в туберкулезном корпусе больницы СИЗО «Матросская Тишина» здесь проходят раз в две недели, по средам. Добровольцы Общества собирают желающих на беседу в Центре духовно-нравственного просвещения — в бывшей матрасной. Рассказывают об исповеди, причастии, подготавливают к Литургии, отвечают на вопросы, раздают литературу. А в конце беседы просят тех, кто хочет причаститься, с вечера следующего вторника не есть, не пить, не курить, не материться, а в среду приходит священник и служит Литургию, причащает.
Подошли к небольшой площадке под лестницей, где находится крохотная каморка. Здесь поместилось все хозяйство «ВНЛ»: ноутбук, проектор, два стула, стол. На стене — памятка для священника: список арестантов, которых нужно посетить. На столе — коробка с крестиками для тех, кто примет решение креститься.
Когда Наталия Леонидовна обустроила здесь Центр Общества «ВНЛ», начальник тюрьмы посетовал:
— Скоро у нас весь корпус отберете...
— А что — разве плохо? —парировала тогда Высоцкая. — Если на Божье дело...
Удивительно, как в жизни этой женщины соседствуют набожность и железная воля руководителя...
* * *
Однажды на воскресную встречу с осужденными Наталия Леонидовна пригласила молодую художницу Елену, та рассказывала о живописи, показывала картины, свои этюды. Ребята обещали и сами нарисовать ей что-нибудь к 8 Марта.
— Ну что, нарисовал картину? — спросила Высоцкая у одного из осужденных. — Помнится, ты в прошлый раз громче всех обещал. Лена уж очень тебе понравилась....
Товарищи по отряду одобрительно засмеялись.
— Да нет, ну... Она рассказывала интересно... — смутился осужденный.
В большинстве своем осужденные эмоционально сдержаны. Совершенно не обязательно это черта характера — чаще просто выбранная манера общения с незнакомыми людьми, пришедшими в СИЗО. Изредка среди арестантов попадаются открытые и идущие на контакт. Один из таких заинтересовался саксофоном. Спросил у волонтера:
— Сыграть из Кенни Джи что-нибудь можешь? Я очень его люблю, дома часто слушал...
— Честно говоря, из Кенни Джи ничего не знаю, —ответил волонтер. — Давайте Мусоргского «Картинки с выставки» сыграю.
Осужденный слушал, кажется, не без удовольствия, потом попросил инструмент подержать:
— Тюрьма — подходящее место для того, чтобы учиться, например, играть на саксофоне. Времени свободного много...
Другой молодой человек, долгое время не проявлявший никакого интереса к происходящему, неожиданно спросил, учтиво обращаясь на «вы»:
— А можете это сыграть? — и напел Summertime Джорджа Гершвина.
Послушал, поблагодарил и сел назад в свой угол.
Потом вместе они долго говорили о музыке и о том, что джаз может сочетаться с Православием. Мне неожиданно вспомнились слова митрополита Волоколамского Илариона, который, рассуждая на эту тему, однажды сказал: «Православие — это не субкультура, которая может сочетаться или не сочетаться с другими субкультурами. Это целостное мировоззрение, которое может принять в себя все, что не греховно и не безвкусно».
* * *
Зайдя в столовую отряда, Наталия Леонидовна первым делом накрыла несколько столов домашними скатертями, которые принесла с собой.
— Кошмар, какие грязные у вас скатерти. Неужели постирать не можете? — обратилась она к заключенным.
— Да нет, постираем, — смущенно ответил кто-то.
Одного она попросила порезать торт, другого — разложить вафли на подносе, третьего — установить проектор, четвертого — придумать, куда поставить свечки, и зажечь их.
Сама поставила на стол икону и стала говорить об отце Феодоре Соколове, погибшем в автокатастрофе ровно десять лет назад. Зачитывала отрывки из книги воспоминаний о нем, показывала фрагменты из посвященного ему фильма. Потом сказала:
— Мы скорбим об отце Феодоре, но сегодня надеваем белые платки.
— Может, потому, что скорбь эта радостная? — сказал один из парней. — Человек после смерти продолжает жить и встречается с Богом...
— Ты прав, — улыбнулась Высоцкая. — В 2000 году закончился земной путь отца Феодора, но жизнь его на этом не прекратилась. Рада, что ты это понимаешь.
Возможно, такое понимание — плод регулярных встреч с Наталией Леонидовной. Арестанты ласково называют ее «нашей матушкой».
— Родные мои, давайте кратко помолимся об отце Феодоре. Если кто-то из вас чувствует в себе силы чуть-чуть постоять и помолиться.
Кто-то поднялся. Кто-то дослушал сидя и в конце молча перекрестился. Кто-то просто внимательно смотрел. Никто не удивился, не вышел из столовой и не возражал.
* * *
Домой Наталия Леонидовна уходила в десятом часу. С пустым «мерседесом» возвращаться было легче. Через две недели, он опять наполнится.
Так происходит уже 19 лет.
По ее словам, отец Феодор Соколов научил ее бессребреничеству. И, наверное, неслучайно день рождения Общества совпал с Днем памяти святых мучеников-бессребреников Кира и Иоанна, которые помогали узникам в темницах.
Сегодня в «ВНЛ» около ста добровольцев. Но дел гораздо больше, чем помощников. Сама Высоцкая всю работу в Обществе (председателя правления, главного бухгалтера, кассира, добровольца, уборщицы, грузчика и так далее) выполняет безвозмездно. Живет на пенсию и маленькую зарплату в адвокатской конторе. Зато удается избежать стандартных упреков в том, что благотворители наживаются на страждущих. Наталия Леонидовна справляется. Помогает сын, тоже верующий человек. Причем помогает не только ей самой, но и жертвует Обществу. Я не сразу заметил, что аббревиатура «ВНЛ» совпадает с инициалами руководителя Общества: Высоцкая Наталия Леонидовна. Удивительно, как в жизни этой женщины соседствуют вера и дело.
Фото Владимира ЕШТОКИНА
