Вас когда-нибудь обнимал незнакомый ребенок? Неожиданно и просто так? Мне вот посчастливилось недавно. Вечер, уже стемнело. Мы гуляли с детьми и зашли во Дворец спорта заплатить за бассейн. А потом, уже на улице, у входа, замешкались. И вдруг — идет малыш, года полтора или меньше, плачет, ручки вперед вытянул. И прямо ко мне. Обнял — крепко так — и стоит… Я наклонилась к нему. Думаю, сейчас увидит, что это не мама, и убежит. Рядом стоит папа, зовет его. А он — нет, держит меня еще крепче.
Я, даже у папы не спросив, — надо же быстрее, — подняла его и понесла во Дворец спорта. К елочке. Обернулась на своего Сашу. А он, сам еще маленький, смотрит на меня удивленно — расплачется ведь, маму забрали… Нет, не плачет.
Нагляделись мы с малышом на елку, наговорились. Смотрю, он уже и согласен, вроде, к папе идти. А папа улыбается: «Некоторым надо спать перед спортивными мероприятиями, а не прогуливать!».
Выбегаю скорей к своим. А Саша спокойный сидит в коляске. Серьезно так спрашивает: «Успокоила? Не плачет?» Сегодня и он будет всех кукол успокаивать. А если я поругаю кого из детей, и он будет ругаться на своих деток, а то и ремня даст. А потом спрашивать: «Я хорошай? А ты хорошая?» И так всех перечислять.
Часто слышу: «Все они хорошие, пока маленькие. А как вырастут… Эх…» Но вот подруга рассказывала мне, как готовит подарки своим детям на Рождество. «Они придут со службы, улягутся спать. А я им под подушки кладу большие такие шоколадки. Они их весь год ждут». — «И даже старший?» — «Да, представляешь? Скачет от радости так же, как Ксюша мелкая». А он уже в одиннадцатом классе. Как увидишь его иногда в кадетской форме, и не поверишь, что шоколадке может радоваться…
И знаете, что еще приходит в голову от этого? Душа выстраивает странные, не очевидные для ума ассоциации. Мои дети часто вспоминают, как на прошлое Рождество, на святки, ходили показывать вертепное представление в интернат. Там один мальчик, не маленький, почти подросток, был не очень веселым. Наши спросили его: «Не интересно тебе? Не понравилось?» Первое, что можно подумать о недовольном мальчишке. А он говорит: «Нет, скучно мне. Вы-то домой пойдете…» Понимаете? Скучно. Нет родителей, которые заставляют и поучают. А без них скучно.
У Бориса Корчевникова есть замечательный текст «А потом я умер. Ночью. Тихо. Во сне». О том, как он умер и увидел себя маленького — мальчишку в клетчатой рубашке с челкой набок. И телевизор, отраженный в лакированной дверце шкафа. А там — все, чего он не сделал, когда вырос. Все, что ждал от него маленький Боря. «Он подошел ко мне. И только изо всех своих детских сил обнял мою голову. Что он мог мне сказать? Он только вытирал мои слезы. Не давая ни одной упасть на пол. Он только ловил мои слезы. Детская рука гладила мои волосы. Я вжимался в него, задыхаясь от слез, не в силах выговорить беспомощное “прости, прости меня… прости меня, если сможешь, прости меня, пожалуйста…”»
Взрослый и ребенок. У каждого, даже бездетного, человека есть ребенок. Похожий на того, что изображен на иконе Успения Богородицы. Душа в пеленочках на руках у Христа. Ребенок, который много не может сам, но просит, чтобы его подняли на руки и помогли. Который часто плачет и скучает. Томится. Которого обязательно нужно вырастить.
