Началась эта история десять лет назад, в Самаре, холодной дождливой осенью. Утром я шла на литургию в унылом настроении, думала о своих проблемах. Подходя к храму, увидела на паперти мужчину без ноги, опиравшегося на костыли. Обычно там у нас никто не стоит. «Афганец», — почему-то подумала я, и захотелось как-то ему помочь.
— Здравствуйте, может, Вам что-нибудь купить? Что Вы любите? — поинтересовалась я, подойдя поближе.
— Даже не знаю, — растерялся он, — ну, колбасу люблю докторскую, пельмени.
Счастливая, что у меня появилась важная миссия, я побежала выполнять заказ. Принесла, добавив и других продуктов, чтобы рацион вышел полноценным, поставила рядом, совсем не подумав о том, как он это все донесет. Это после уже я заметила, что со своей одной ногой он управлялся отнюдь не хуже, чем иные с двумя.
Любопытство заставило расспросить о том, как он оказался в такой ситуации, и, в итоге, мы проговорили на улице почти всю службу. Оказалось, что он вовсе и не афганец. Ногу потерял в тюрьме. Порезался, нагноилась, для профилактики гангрены ампутировали. За что попал? Говорит — подставили, подсунули то ли оружие, то ли травку, не помню уже. До тюрьмы была семья, есть взрослый сын, военный. Он много о нем рассказывал, очень им гордился. Правда, жили они в разных городах.
Сам он жил со своей сестрой-вдовой на окраине города, довольно далеко от храма, сюда ему приходилось долго ехать на автобусе.
С той встречи Сергей стал постоянным прихожанином нашего храма. На бывшего заключенного он едва походил — статный, с харизматичной внешностью и богатой речью. Со временем он обзавелся в приходе знакомыми и друзьями. Интересная привычка из прошлого — всегда здоровался очень крепким рукопожатием. Почти всегда его окружали люди, готовые с радостью поговорить с ним за жизнь, а ему всегда было что рассказать. Не знаю, все ли верили его словам, но я старалась подавлять в себе излишний скепсис.
К богослужению Сергей относился серьезно. Каждый раз не ленился перекладывать костыль из правой руки в левую, чтобы перекреститься. А когда ему предлагали присесть на скамеечку, всегда отказывался, выстаивал службу на одной ноге. Он много курил, но перед Причастием честно терпел с утра без сигареты, хотя давалось это ему нелегко.
Время шло, за десять лет стояния у паперти он похоронил сестру (после чего пришлось отстаивать свою квартиру у черных риэлторов), брал безвозвратно «в долг» до пенсии, несколько раз лежал в больнице с воспалением легким, опять попадал в разные передряги. Но неизменно стоял у порога храма в субботу и воскресенье в любую стужу без шапки и в тонкой курточке. Держал «фасон», не любил кутаться.
Последний год он стал все реже появляться в церкви, сильно похудел, постоянно болел и уже вполне выглядел на свои шестьдесят с лишним.
— Как дела, Сергей? — спросила я однажды.
— А... сбежал вот с медсанчасти, соскучился по храму. Думаю, постою здесь, а вечером опять туда — обещал ведь, нехорошо людей подставлять. Там лучше, чем дома — хоть не один, под присмотром.
Где он был правдив, где приукрашал, а где и сочинял — сложно было догадаться. Многие относились к нему как к ребенку, который вечно находит себе приключения.
Последний раз, когда я встретила его на остановке, он выглядел сильно состарившимся и болезненным.
— Что-то здоровье хромать стало, — объяснил он. — Слабею. Ну ничего… Знаешь, мне недавно святой Николай приснился и говорит: «Сергей, жить будешь до семидесяти лет». Вот я и не боюсь, дышу полной грудью, хоть и больно, и не считаюсь с болезнью.
И всем так передавалась эта его уверенность и жажда жизни, что никто особо о нем и не беспокоился — мол, попропадает и опять появится.
А однажды — не появился. Болезнь оказалась сильнее, и из стационара он так и не вышел.
Сергей говорил, что не боится смерти — авантюрист, он столько раз обманывал ее! Наверное, потому, что очень ценил жизнь. Многих, я думаю, он воодушевлял своей бодростью, выносливостью, ироническим отношением к трудностям. Об этом говорил сам способ его передвижения — быстрый и уверенный, несмотря на неудобства костылей.
Эта история научила меня тому, что у каждого своя мера — мера терпения или доверия людям. Иногда ведь вера в человека, несмотря на риск быть обманутым, раскрывает в нем лучшие его качества и дает шанс на спасение. А нам дает возможность проявить любовь.
Фото на заставке: flickr.com, Hartwig HKD
Напоминаем нашим читателям, что непосредственно через наш сайт, можно: за одну-две минуты оформить подписку на бумажные выпуски журнала, а также помочь с подпиской на «Фому» малоимущим людям или поддержать иные наши начинания.
Благодарны всем нашим молитвенникам и друзьям!
