Судьба Соловков точь-в-точь повторяет судьбу страдалицы России. Храмы, возведенные руками святых подвижников, поруганы, втоптаны в грязь и разрушены. Сброшены кресты, сбиты фрески. Тысячи людей замучены в лагерях. Но вот вновь ставят кресты, белят стены, пишут иконы для иконостаса. Русь потихоньку возрождается. Возрождаются с ней и Соловецкие острова.
Трудно рассказать историю мытарств и страданий честно, без ханжества. На ум приходят лишь редкие имена вроде Солженицына и Шаламова. А уж отразить эту историю в живописи - задача еще сложней. Но, кажется, есть у нас еще художники, готовые на такой душевный подвиг.
Олег Арадушкин впервые оказался на Соловках, когда ему было 17 лет. Тогда монастырскую колокольню еще украшала металлическая звезда, нынче хранящаяся в краеведческом музее. Тогда не говорили о лагерном прошлом, не был еще написан "Архипелаг Гулаг". Но художник словно услышал немую исповедь стен монастыря. Он писал десятками этюды башен, колокольни разрушенных храмов. И острова, по словам самого Олега, на долгие годы стали его "Обетованной Землей".
Фактически, работой всей жизни художника стала серия темперных картин о Соловках, которую он продолжает и по сей день. Рассказывая о своем творчестве, Олег говорит, что работать он любит сериями, ведя несколько холстов одновременно. Это позволяет показатъ некое развитие времени, а внутри серии возникает диалог между отдельными листами.
"Может быть, эта любовь к серийности пришла ко мне из кинематографа", - замечает Олег, выпускник художественного факультета ВГИКа.
Интересно, что каждая из работ Арадушкина всегда имеет реальный прообраз, который художник рисовал не раз. Работая над большой картиной в мастерской, он добивается отхода от простой констатации увиденного, достигая предельной эмоциональности и ассоциативности, сочетающейся с декоративностью. Возможно, и по этой причине любимой техникой Олега неизменно остается темпера, светящаяся изнутри и в то же время приглушенная и сдержанная, техника Мазаччо, Пьетро дела Франческо, Дионисия Чёрного и Андрея Рублева.
"Моя любовь и увлеченность Петербургом Достоевского, интерес к творчеству А. Грина - все это имеет начало на Белом море, у монастырских стен," - говорит художник. И действительно, серии, посвященные этим темам, родственны, сходны своим внутренним напряжением, сумрачностью и глубиной колорита.
По признанию Олега, в серии "Петербург Ф. Достоевского" ему хотелось увидеть город глазами героев писателя. И возможно, художнику удалось даже больше - создать не столько реальный город, но особое энергетическое пространство света и тени. И набережные Петербурга словно становятся кругами ада для его обитателей, а знаменитые дворы-колодцы - символами страшных тайн человеческой души. В этих работах, как и в тех, что посвящены Соловкам - та же пустынность, безлюдность, а разговор о человеке идет опосредованный, через архитектуру.
Серия "Берег" тоже сродни соловецким работам. Разбитые корабли, храм без купола и креста, пустынные причалы, брошенные на берегу цепи. Но это не просто осиротелые творения рук человеческих, а глубокие образы, которые приобщают зрителя к неким тайнам бытия.
Часовня. Из серии "Соловецкие острова". Бум., темпера.