В юности он уходил в Троицкую Кривоезерскую пустынь и год жил там послушником, присматриваясь к местным порядкам, изучая монашеский устав. Вернувшись в родное село, он построил себе келью в огороде родительского дома и стал жить в ней. Все свободное от работы время он посвящал молитве и чтению духовной литературы. Односельчане его уважали, как человека исключительной честности, мудрого и рассудительного. Поэтому, когда после революции 1917 года нужно было выбирать председателя сельсовета, жители Каурчихи единогласно избрали на эту должность Алексея Ивановича. Став председателем, он не переменил своих обычаев: по-прежнему много молился, посещал богослужения. Часто случалось, что какие-то сельские вопросы он решал, не выходя из храма. Однако пробыл он председателем недолго. Через год в село из города прислали нового главу сельсовета. Алексей Иванович сдал ему ключи, печать, и уединился в своей келье, полностью отдавшись подвигу молитвы и поста. Так прошло девять лет. Накануне коллективизации Алексей Иванович принял решение взять на себя еще один подвиг — юродства Христа ради. Он покинул келью и жил где придется, одевался в какую-то рвань, никто не знал, где он ночует, и появление его теперь всегда было для крестьян неожиданностью, иногда — шокирующей.
Репрессии еще не начались, а Алексей Иванович загодя стал предупреждать именно тех, кому предстояла нелегкая судьба. Причем делал это весьма своеобразным способом, смутившим даже привыкших к его выходкам односельчан. Вот, абсолютно голый, вышагивает он посреди села, направляясь в гости к торговцам-сапожникам А. С. Таламанову и Д. И. Солодову. Народ недоумевает, да и сами торговцы чешут в затылке — к чему бы такое посещение? А через некоторое время в село приезжают представители власти, и конфискуют у них все имущество — от ложки до исподнего белья. Раздетые, стояли хозяева возле своих домов, которые им теперь не принадлежали, и не могли взять оттуда даже одежду…
Однажды во время службы вошел в храм Алексей Иванович — на голове шапка, в зубах папироска. Он пошел по храму, заложив руки за спину, не обращая ни на кого внимания. Прихожане растерялись. Прошло время... и власти распорядились закрыть храм. Теперь по нему дерзко расхаживали рабочие в шапках, с папиросами в зубах. Дым и чад стояли в оскверненном храме — власти перестраивали его под клуб.
Видя странное поведение Алексея Ивановича, многие гнали его и смеялись над ним. По деревне он шел, бывало, сопровождаемый мальчишками, всячески старавшимися его обидеть. Ходил блаженный всегда в одном и том же длинном кафтане до колен, а если ему дарили какую одежду, он тут же ее отдавал.
Несколько раз власти арестовывали Алексея Ивановича и направляли в костромскую психиатрическую лечебницу, но всякий раз врачи признавали его здоровым и отпускали. Наконец, в 1937 году его арестовали и бросили в кинешемскую тюрьму. Во время следствия его жестоко пытали, требуя, чтобы он оговорил себя. Измученный перенесенными пытками, пробыв чуть больше месяца в следственной камере, Алексей Иванович был перемещен в тюремную больницу и здесь скончался. Тело его на тринадцатый день было отдано родственникам и погребено на одном из кладбищ города Кинешмы. 25 сентября 1985 года честные останки блаженного были перенесены в храм села Жарки. Сейчас мощи блаженного находятся в Свято-Введенском женском монастыре города Иваново.
Читайте также другие статьи в теме номера "Юродивые"