25 лет назад умер знаменитый английский писатель, лауреат нобелевской премии Уильям Голдинг (1911–1993). В нашей стране он известен прежде всего своим романом о детях «Повелитель мух» (издан в Англии в 1954 году, а на русский его перевели и опубликовали в журнале «Вокруг света» еще в 1969 году). Роман традиционно трактовался у нас как иллюстрация того, сколь жестоким могут оказаться дети, предоставленные самим себе. Мол, дети — это не такие невинные чистые создания, как думают сентиментальные взрослые. Но мне кажется, что в романе есть и гораздо более глубокие смысловые слои, в том числе и религиозные.
Для тех, кто не читал, на пальцах перескажу сюжет. Случилась Третья Мировая война, и группу английских детей из какой-то колонии на самолете пытаются эвакуировать в Англию. Самолет подбили враги, пилоту перед гибелью удалось посадить его на необитаемый тропический остров, дети (мальчики возрастом от 6 до 12 лет) остались живы — и у них складывается своеобразное общество, в их среде выделяются два лидера. Ральф считает, что нужно оставаться цивилизованными и ждать, когда их спасут, Джек уверен, что с цивилизованностью нужно расстаться, как и с мечтами о спасении, жить здесь и сейчас, стать дикарями. Постепенно большинство детей присоединяются к Джеку, а Ральф оказывается гонимым диссидентом. Новоявленные дикари звереют, совершают убийства. В финале, когда Ральф вот-вот погибнет от их рук, детей все же спасают английские моряки с проплывающего мимо корабля.
Это сюжет, но сюжет ведь в «Повелителе мух» не самоцель, это лишь средство сказать о чем-то по-настоящему важном. Считается, что сам Голдинг написал свой роман, чтобы поспорить с классиком английской литературы Робертом Баллантайном, написавшим в 1858 году роман «Коралловый остров», где сюжетная канва та же — английские мальчики оказываются на необитаемом острове — но остаются джентльменами, с честью несут бремя белых и свято придерживаются викторианской морали. Голдингу же хотелось показать, сколь наивны такие упования. Такой вот литературный спор.
По сути, спор вот о чем: какова природа человека? Что в нем истинное, а что наносное? Он по природе добр, или зол?
Голдинг здесь гораздо более трезв и пессимистичен, нежели Баллантайн.
А я, перечитывая роман, думал о том, что не только в природе человека дело, не только в степени ее поврежденности грехом (если рассматривать всё то же самое в христианской терминологии). Дело еще и в том, что человек не существует сам по себе, вне общества и, главное, цементирующей это общество культуры. А культура — штука довольно хрупкая, для ее поддержания требуется, так сказать, инфраструктура. В том числе и материальная. Нужны газеты и клозеты, нужны тротуары и паровозы, лаборатории и прачечные... всего не перечислить. Если всё это отнять, если вернуть человека в дикую природу (пускай даже в совершенно безопасную, способную его прокормить, как это показано в романе Голдинга), то довольно скоро человек одичает. Почему? Потому что от дикости его отделяет лишь тонкий слой культуры, а та вне своей инфраструктуры истончается, теряет силу. Это как аккумулятор, который нечем запитать, он поработает какое-то время и разрядится в ноль. Что и происходит с большинством героев «Повелителя мух».
И вот тут встает вопрос: а что могло бы сохранить культуру, если ее материальной инфраструктуры не станет? Мой ответ — религиозная вера. Тут, кстати, сама собой напрашивается параллель с «Робинзоном Крузо» Даниэля Дефо. Робинзон не одичал, не сошел с ума на необитаемом острове только потому, что непоколебимо верил в Бога, ежедневно общался с Ним в молитве. Сейчас незачем уточнять с православных позиций его конфессиональную принадлежность и обличать еретические заблуждения пресвитерианцев. Факт в том, что он активно верил — и это позволило ему остаться человеком. Напомню, что история Робинзона — не чистый вымысел, у него был реальный прототип, английский моряк Александр Селькирк, который, попав на необитаемый остров, всерьез обратился к Богу.
Но если вернуться к «Повелителю мух» — мы ни в ком из детей не увидим ни малейших следов веры. Они ни разу не вспомнили о том, что христиане (особая пикантность в том, что часть этих детей — церковные хористы). Они ни разу не попытались молиться, ни разу не попытались осмыслить случившееся с ними с точки зрения Евангелия.
И, конечно, тут срабатывает принцип «свято место пусто не бывает». Забывшие о Христе дети вскоре погружаются в трясину язычества, начинают верить в лесных духов, придумывают обряды, чтобы тех задобрить или отогнать. Собственно, само название романа, «Повелитель мух» — это лишь дословный перевод древнееврейского «Вельзевул». Мысль совершенно очевидная: безразличный к христианству человек, оказавшись в экстремальной ситуации, становится легкой добычей дьявола. Когда нет уже защитного слоя культуры, когда бессмысленными и бесполезными начинают казаться прежние моральные запреты — тогда уже доминирует темное, звериное начало человеческой природы. В человеке просыпается тот самый Зверь, который в условиях цивилизации заключен в клетку культуры.
Подчеркну: это моя интерпретация. Я не знаю, каковы были религиозные взгляды Голдинга и мыслил ли он свой роман как христианскую аллегорию. Но то, что его книгу можно прочитать и так, и что такое прочтение не противоречит тексту — для меня очевидно.
И, конечно, это совсем не о детях. Вернее, не только и не столько о детях. Зверь живет в каждом, будь ему семь или семьдесят семь. И каждому решать, каким способом держать его в узде: посредством светской культуры или посредством веры.
Лучше, конечно, и то, и другое.
Читайте также:
Легендарные христианские книги: Грэм Грин. Сила и слава
Что люди на московском рынке знают о русской душе: книга-прорыв Антона Понизовского
