Бог милостив ко всем людям, даже к дуракам. Мне было уже двадцать лет, когда я начал курить. Выкуривал по две пачки в день. И всего лишь за три года умудрился до такой степени посадить свое здоровье, что начал задыхаться при ходьбе. Чтобы продолжить путь, приходилось останавливаться и делать несколько глубоких вдохов.
Я понимал, что убиваю себя. Но также понимал, что силы воли бросить эту пагубную привычку у меня не хватит. И тогда я решил прибегнуть к военной хитрости. Примерно в тот же период я только-только пришел в Церковь. И прочитал в письмах у преподобного Амвросия, как он корит свою духовную дочь за то, что та дала обет Богу. Писал он ей примерно так: обеты давать не нужно, есть заповеди — их и соблюдай, сверх заповедей Бог ни с кого не требует. Но уж если дерзнула дать обет — смотри, исполняй. Иначе, быть беде.
Прочитал я это, и придумал такой, немножко лукавый способ борьбы с собственным курением. Утром я просыпался, с наслаждением выкуривал свою первую сигарету. Потом становился перед иконой и говорил: «Господи, обещаю, что сегодня я больше курить не буду».
Логика у меня была примерно следующая: совсем бросить курить я не способен. Да и на неделю завязать с этим делом не могу. И на три дня тоже. И даже на два. Но хотя бы один-то день я ведь могу потерпеть без этой отравы? Не совсем же я безвольное существо в конце-то концов! Однако даже для такого небольшого усилия мне был нужен дополнительный стимул, пошатнувшегося здоровья оказалось недостаточно. И я решил каждое утро давать обет Богу в том, что не буду курить до окончания дня, ну то есть — до 24.00.
Сейчас это выглядит смешно, и даже глупо. Но тогда мне было вовсе не до смеха.
Учебный день пролетел незаметно. А вечером начался мой маленький персональный кошмар. Я вдруг тихо возненавидел всех курящих. Чувствовал запах сигаретного дыма чуть ли не с соседнего этажа. Рычал на всех, кто пытался закурить рядом, и дырявил взглядом циферблат наручных часов. Но вот наступила полночь. В радиоприемнике заиграли куранты. Под их перезвон, ломая спички дрожащими пальцами, я прикурил, сделал долгожданную затяжку, и... Вместо ожидаемого наслаждения получил очень странный эффект. Нет, с точки зрения физиологии все происходило как обычно — по телу бежала обычная волна никотинового прихода. Но в этот раз я почему-то не воспринимал ее как удовольствие. Что-то чувствовалось, какие-то ощущения были, да. Но я как бы наблюдал за ними со стороны, не участвуя в процессе. И в голове вертелась лишь одна мысль: «И что? Ради вот этого ты весь вечер метался, теряя человеческий облик?»
На следующий день все повторилось в точности: я выкурил утреннюю сигарету, пообещал Богу, что больше сегодня курить не буду, и до двенадцати часов ночи терпел, наматывая нервы на кулак. Потом, под бой курантов, ломая спички, закуривал. И опять чувствовал, что вожделенный никотиновый кайф идет как бы «мимо» меня. И та же мысль звучала в бестолковой голове: «Что? Ради этих вот мурашек по коже ты так страдал?»
На третий день, промаявшись до полуночи, я схватил спички, достал сигарету, и... И — не стал ее прикуривать. Покрутил в руках, удивленно разглядывая, отложил в сторону. И ни разу не закурил больше за все прошедшие с той поры двадцать три года. Если бы мне кто-то сказал в ту пору, что я вот так — смогу навсегда бросить курить за три дня, я бы даже смеяться не стал над такой дичью.
Глупый способ, конечно, что говорить... Но благодаря ему я убедился тогда, что Бог ко всем людям милостив. Даже к таким бестолковым, как я.
