Свою самую первую книжку я впервые взял в руки при весьма специфических обстоятельствах. Вернее даже не так. Свою первую книжку я вообще сначала не смог взять в руки. Потому что руки мои тогда были по локоть в грязи.

Дело в том, что привез мне ее из Москвы человек, которому я в это время клал печку. А печная кладка – дело ох какое грязное: и мастерком раствор брать приходится, и голыми руками. Короче, стою я такой, весь в глине перемазюканный, кладу очередной ряд. И тут входит в дом хозяин будущей печки, и говорит, улыбаясь:

- Александр, а у меня тут для вас – сюрприз. Вот, купил в Москве.

И протягивает мне только что изданную книгу – «Бабочка в ладони». Представляете! Первая! Моя! Книжка! А я, елки-палки, даже полистать ее в охотку не могу, страницы не могу понюхать, пощупать переплет. Весь в глине, как не знаю кто... И порядовку на строящейся печке тоже нельзя оставлять – «сядет» раствор, потом кирпич на нее плохо ляжет.

Короче, попросил я его поставить книжку на подоконник. И потом еще где-то полчаса работал, с аппетитом поглядывая на нее, как голодный кот на крынку со сметаной. Закончил очередной ряд. Вымыл руки, снял грязную спецовку. И лишь после этого взял в руки свою «Бабочку». Тут для художественности хочется написать что-нибудь вроде – «дрожащими от волнения руками взял…», но, к сожалению, ничего этого не было. Руки не дрожали. Да и волнения, прямо скажем, было как-то не очень много. Скорее, недоумение: вот же ж, оказывается, как оно бывает – не было книжки, и вдруг – ррраз! И есть!

Хозяин, как ему и положено, вокруг своей недостроенной печки кругами ходит, разглядывает чего у нее там внутри. А я свою книжку листаю, мну и нюхаю (если кто не в курсе – все книги пахнут по-разному). Потом, когда каждый вдоволь полюбовался на свое, пошли вместе чай пить.

День во второй половине, уже не так жарко. Сидим в тени перед домом, гоняем чаек не спеша, гречишным медом закусываем. Пчелы над нами жужжат лениво, от самовара дымком тянет. Хорошо!

img_5222
Фото Владимира Ештокина

И тут я спрашиваю хозяина:

- А вы сами-то книжку читали? Ну хоть немножко?

- Конечно, - говорит. – И не «немножко», а от корки до корки. До трех часов ночи, пока всю не прочел.

Вот те на, думаю с затаенным восторгом. Такие слова всегда – бальзам на сердце автору. А уж про самую первую-то книжку, считай – двойная доза бальзама. Только… я ж ведь ненасытный. Мне ж еще хочется, бальзаму этого самого. И я, потупив взор, задаю хозяину такой простенький и невинный вопросец:

- И как оно вам?

Ну, и, конечно же, жду чего-нибудь такого, традиционно-вежливого, вроде: «Да, знаете ли, очень, очень понравилось! Большое спасибо вам за ваш нелегкий труд. Пожалуйста, пишите еще, я с нетерпением буду ждать новых ваших книг!»

Но вместо комплимента вдруг услышал такое, о чем до сих пор помню и уже вряд ли когда-нибудь сумею забыть.

Хозяин – очень искренний, глубоко церковный и рассудительный человек, - посмотрел на меня внимательно, и спросил:

- Честно хотите?

Я тут же понял, что ожидаемого комплимента не получу. Но по инерции кивнул головой. И услышал следующее:

- Вот, знаете… когда читал, все время было такое странное ощущение… Будто автор этой книги и вы – это два совершенно разных человека. Только не обижайтесь, пожалуйста. Книга мне в самом деле очень понравилась. Но… Вот так.

- Да нет-нет, что вы, что вы… какие же тут могут быть обиды… - я суетливо заулыбался, прихлебывая дымный чаек из блюдца.

Пахло медом. Над головой кружили ленивые пчелы. А в голове лихорадочно билась одна-единственная мысль: «Два разных человека… два разных человека… два разных человека… Вот такие дела, брат…»

Лишь потом, когда было время как следует все обдумать, я понял эту фразу своего собеседника. Ведь не имел же он ввиду, что вот – я, красавец такой: пишу книжки и статьи на всякие благочестивые темы, а в реальной жизни пью водку, ругаюсь матом и рисую похабные картинки на соседском заборе.

Нет, конечно. По жизни мы с ним были примерно одного типа люди – степенные многодетные папаши, почти два десятилетия проведшие в Церкви. И вовсе не в каких-то несуществующих безобразиях он меня тогда уличил. А просто заметил очень важную вещь, которую без него я, возможно, еще долго бы не смог увидеть и понять.

Дело в том, что каждый серьезный текст для меня – своего рода духовное путешествие. Я читаю других авторов, писавших на эту же тему. Ищу, что об этом говорили святые отцы. Размышляю о прочитанном, молюсь, чтобы Господь дал мне разум и слово. В это время, я словно бы общаюсь со святыми, с богословами, просто – с благочестивыми людьми, о которых читаю. И в их кругу сам тоже очень стараюсь духовно собраться, выбросить из головы и из сердца все лишнее, оставив там лишь самое важное, самое дорогое и высокое. О чем в обычной своей жизни, к сожалению, могу и забыть на время.

Зато в тексте остается как раз именно это состояние внутренней собранности, сосредоточенности на главном.

Проще говоря, два совершенно разных человека - это вот кто такие.

Один из них – это я, который, насколько смог, собрал себя - свои слова, мысли, чувства – вокруг Христа, Евангелия, Жизни Вечной. И попытался выразить это в тексте.

Второй – тоже я. Но уже духовно расслабившийся, способный и обо всякой ерунде поговорить, и анекдот рассказать смешной, и просто – поболтать о том, о сем.

Наверное, первый из двоих – это некоторое приближение к тому образу, в котором меня хотел бы видеть Господь. Ну а второй… Второй – это я, нынешний. В натуральном своем виде. И, видимо, очень уж сильно непохожи сейчас между собой эти двое. Раз прозвучало это самое «…два совершенно разных человека».

Ну да ведь жизнь же не кончилась еще, правда? Надеюсь, второй из этих двух, потихоньку, маленькими шажками, но все же приблизится к первому настолько, что станет похожим на него. А потом, оба-два так же потихоньку побредут с Божьей помощью в сторону Неба, незаметно сливаясь в одного меня.

Но только уже в такого, каким задумал меня Бог.

Читайте также:

21 ноября - день Архистратига Михаила: Ангелы. Инфографика

 

3
0
Сохранить
Поделиться: