Все в человеке идет через детство. Мой путь к вере, видимо, начинается там же. Первое пробуждение детского сознания у меня связано со смертью отца. Умер он поздним вечером холодного января. Сидели мы в полутемной комнате, смотрели телевизор. Отец пьяный спал на кровати. Мать, почувствовав неладное, подошла, потянула его за плечо, он и опрокинулся на нее мертвый. Свет, шум, суета… Разговариваем с братом: то ли он мне, то ли я ему, сейчас уже не пойму: «Папа умер. Его схоронили, но он вылез из могилы и снова дома». Уже сейчас додумываю: увезли его в морг, а потом обратно домой в гробу. Это мое первое впечатление – первое, что ухватила память. Было мне тогда три года.
Лет в 6-7 гостил у бабушки. Уже готовились ко сну. Лежал, вытянувшись на кровати. Бабушка радовалась, глядя на внука: «Да какой ты уж большой вырос. Дай-ко смеряю тебя. Вон тебе какой уж большой гробик надо будет». Сказала и сама ужаснулась. Затряслась вся. Любила ведь нас с братом больше жизни. Никого у нее больше не было. Стала молиться, просить прощения. А мне было весело, радостно – вон какой большой и гробик надо большой. Страха не было. Даже намека. Но, ведь запомнилось…
«Все там будем… Смерть неизбежна…» Никогда не ощущал своей смертности, но всегда ощущал противоестественность смерти. Откуда это? Может из детства? Надеюсь, что так.
Фото pat ronan/www.flickr.com/, фрагмент
