1917. Живая история — совместный проект журнала «Фома» и радио «Вера», посвященный столетию революционных событий.

В течение  этого года мы будем говорить о событиях, которые имели место в России сто лет назад – в 1917 году. Попытаемся понять мотивации людей и разобраться в цепочке событий, которые привели, как писали раньше в учебниках, от Февраля к Октябрю.

Слушать:

Читать:

Алла Митрофанова:

Продовольственный кризис в 1917. Что это было?В течение этого года мы говорим о событиях, которые имели место в России 100 лет назад в 1917 году, пытаемся понять мотивации людей и разобраться в цепочке событий, которые привели от февраля к октябрю, как писали в учебниках раньше. В этом году мы вспоминаем столетие революции, люди которые проживали эти дни 100 лет назад, они еще не знали, что случится совсем скоро, однако в дневниках можно найти массу свидетельств о том, как нарастало напряжение. Многие писали о том, что в магазинах стало невозможно купить продукты: мука, масло, мясо, всё это куда-то делось, а если и появляется, то хватает не на всех, либо продается по очень высоким ценам. Что это было? Поговорим об этом с доктором исторических наук, профессором Московского педагогического государственного университета, Василием Цветковым, постоянным автором журнала "Живая история". Добрый вечер, Василий Жанович!

Василий Цветков:

Здравствуйте!

Алла Митрофанова:

На следующей неделе у нас столетие с того момента, как случился февральский переворот сначала в Петрограде, потом в Москве, потом и по всей России установилась новая власть, люди пока еще об этом не знают и пишут в своих дневниках о таких вещах, ну зачастую абсолютно бытовых, например, в Петроградке в дневниках часто можно увидеть такие записи, что на следующей неделе Масленица, но непонятно из чего печь блины, потому что нет муки для хлеба, нет масла, нет молока, нет ничего, и действительно голодные бунты отмечают историки одной из главных причин того, что произошло в феврале в Петрограде - так ли это было, действительно ли настолько серьезной была эта проблема?

Василий Цветков:

Достаточно серьезная, потому что голода не было в полном смысле слова, когда действительно нечего есть. Ужасы голодные, они ещё ожидали Россию. В 21-м году произойдет всё. Но уже на тот момент  - 16-17-х годов - ощущался продовольственный кризис, главным образом в крупных городах. А почему так? Потому что они основные потребители хлеба, не только хлеба, муки и хлебобулочных изделий, но и других продуктов тоже: и сахара, и мяса, и молока, и масла. С другой стороны, потребители-то они большие, как говорится, а вот местной какой-то сельскохозяйственной базы у них не было. Поэтому они очень сильно зависели от поставок, от железнодорожных поставок, подвоза в частности с центра России, с юга России, Сибири. И вот получалось так, что в других регионах, там даже был избыток определенный продовольствия, а в Петрограде, к сожалению, его не было. Но такая статистика, я думаю, она очень важна. Норма потребления Петрограда, суточная норма, она составляла 120 вагонов зерна и муки в день - это нормальная норма мирного времени. Что мы видим накануне революции, в феврале 17-го года? Поставки достигают 20 всего лишь вагонов в сутки, т.е. это существенная разница. И подвоз муки он проходил периодически, т.е. были перебои, потом подвозили достаточно много, но эта мука идет до пекарни пока, из этой пекарни дойдет до магазина, пока из этого магазина дойдет до очереди, до потребителя, проходит довольно много времени. И это, конечно, вызывает недовольство. Даже когда была Пасха 16-го года на Пасхальные торжества тоже там вот эти перебои уже ощущались. Очень интересная фраза, которую говорил Челноков, председатель Московской городской думы, Москва ведь тоже испытывала перебои, он так писал: "Мы имеем зерно на той мельнице, на которой нет топлива, муку там, где нет вагонов для ее вывоза, и вагоны там, где нет грузов для их наполнения". Т.е. это не отсутствие продовольствия само по себе, а именно невозможность доставки своевременной и распределения, что в конце концов привело уже к введению карточной системы.

Алла Митрофанова:

Это было связано с военными действиями, с первой мировой войной, как мы теперь её называем?

Василий Цветков:

Отчасти и с ними тоже, потому что железнодорожные поставки и железнодорожные линии, которые были в России на тот момент, они оказались, к сожалению, не рассчитаны на такого рода загрузки. Ведь тут что надо иметь в виду - многие линии были вообще однопутные, составы, пропуская эшелоны на фронт, ждали своей очереди на узловую станцию. И вот пока не пройдут воинские эшелоны, они не могли выходить на перегон, потому что иначе было столкновение. Потом очень большой износ, износ паровозов и вагонов, ремонтная база была достаточно слабой и не предусмотренной на такого рода нагрузки. Все это вместе взятое определило подобного рода ситуацию. И, конечно, рост населения. Потому что в Москве, например, это при том что это был город миллионер, там уже проживало больше миллиона, 1 700 000 человек, но во время войны увеличивается численность за счёт гарнизона, мобилизованных и беженцев, это очень большой приток людей, которых тоже нужно было не просто размещать, но и кормить. И ещё один фактор, я думаю, надо его обязательно отметить, - это спекуляция. К сожалению, не было со стороны власти проявлено жесткости, и очень часто торговцы просто придерживали хлеб в ожидании повышения цен. Вот этой корысти мы не должны забывать ни в коем случае тоже.

Алла Митрофанова:

Да-да. Я помню, что в дневниках у одной гимназистки было написано, что у нас блинов не будет, ну вот мы пойдем в гости к таким-то, у них блины есть, потому что отец работает на железнодорожной станции, у них там есть какой-то вагон, в котором всегда есть всё необходимое.

Василий Цветков:

Конечно! Вот вам типичный пример отношения к такой ситуации. В одном случае действительно бедствуют, в другом получают прибыль и причем не испытывает никакого зазрения совести по этому поводу. Недовольство населения вызывало не столько отсутствие хлеба само по себе, а перебои, очереди - люди не привыкли к подобного рода положению. До революции, до войны, до первой мировой, очередей не было вообще, т.е. понятие "хвост", понятие "очередь" появляется как раз во время первой мировой. Люди привыкли к тому, что они приходят в любое время, могут выбрать разные сорта хлеба, разные сорта муки в конце концов, тем более, что Россия всегда гордилась именно своим сельским хозяйством. Накануне войны были огромные урожаи, за счет которых можно было решить бюджетные проблемы. Но вот эти перебои... Ведь что свойственно человеку - он никогда не предполагает, что будет впереди еще хуже, может быть, во всяком случае хуже. Человек исходит из ситуации сегодняшнего дня очень часто, поэтому исходили из того, что вот нет, нехватка, и кто виноват, кто виноват и что делать? - виновата власть, виноваты спекулянты, порядка нет, и это всё способствовало общему недовольству населения, которое использовалось революционерами в том числе.

Алла Митрофанова:

Скажите, а власть не вела какую-то разъяснительную политику по поводу происходящего в крупных городах, в частности Петрограде, в Москве?

Василий Цветков:

Вообще была принята продовольственная программа и началась продразверстка. Сам по себе даже термин появился еще в 16 году. Но беда вот этой продразверстки, которую вводил царский министр Риттих, министр земледелия, заключалась в том, что она была очень неравномерной. На одни губернии наложили совсем невыполнимые обязательства, а в других оставались значительные излишки, т.е. организационный аппарат был не налажен. Кроме того, продразверстка ориентировалась преимущественно вообще практически полностью на нужды фронта. Нужно было обеспечить фронт хлебом. А тыл, ну вот городское самоуправление, Протопопов, министр внутренних дел, он предлагал вообще все банкам отдать, под контролем МВД, конечно, но всем должны были заниматься банки, т.е. не финансовыми, а еще и продовольственными вопросами. Но, пожалуй, вы очень хорошо это отметили, пропаганда, разъяснение в подобного рода перебоев - она была слабой. Ввели карточную систему накануне буквально. В Москве это 21 февраля, там буквально несколько дней до недовольства, в Петрограде - 24 февраля только проект утвердили, что нужно вводить карточную систему, распределения хлеба. И то многие депутаты говорили, что это ни к чему, карточки продовольственные считали немецким явлением: у немцев карточки, правильно, но это у них все распределено, вот у них там каждый грамм на счету, эта такая немецкая щепетильность, а нашему русскому человеку это вроде бы даже и ни к чему, и не нужно. Но волей-неволей пришлось прибегать к этим средствам.

Алла Митрофанова:

Вы знаете, когда речь идет о какой-то разъяснительной работе, то тут, конечно, пресса должна подключаться. И если говорить о событиях 1917 года, опять же дневниковые записи профессора историка академика Михаила Богословского. Смотрите, он пишет: "В "Русском слове" развратнейшее рассуждение о том, что бюджетная комиссия государственной думы деловито работает над подготовкой бюджета, газета порицает комиссию, что она занимается работой, а не выступает с речами о создавшемся положении или текущем моменте, вот до чего, пишет академик, можно дойти до какого извращения понятия, сколько вреда приносят эти развязные газетные неучи и писаки". Действительно получается, что ситуация она ещё и подогревалась СМИ.

Василий Цветков:

Ну конечно, хотя, тут тоже нужно сделать поправку, что речь идет о читающей публике, потому что читающей публики было много достаточно в столицах. В столицах все революции и происходят, но до периферии, конечно, газеты не то чтобы не доходили, народ особо не читал, они больше доверяли всяким слухам. Но слухи, в свою очередь, они, конечно, подпитывались из прессы. Вообще хорошо отметили эту особенность, что пресса в первые месяцы 17-го года, январь, начало февраля, нельзя сказать, судя по всем статьям, которые там публиковались, что здесь было некое ощущение каких-то серьезных возможных перемен, я имею в виду - перемен к лучшему, скорее даже наоборот подчеркивались всякого рода кризисные явления, такой был пессимистический настрой. Приведу пример официоза, официозная газета "Русский инвалид", ну эта газета с огромным историческим прошлым, и там накануне февральских событий печатались исключительно официальные документы: приказы о награждениях, о производстве в следующий, и на это все, вот на этом как бы газета и заканчивалась. И как только происходят февральские события, газета, несколько даже полос выделяет всякого рода статьям, причем, таким достаточно восторженным, где описывается "вот у нас произошла революция - как теперь мы хорошо заживем, и какая у нас всех будет прекрасная свобода". А другие вот такие партийные газеты, "Речь", например, "Утро в России", они не столько даже критиковали власть, потому что критика власти всегда грозила цензурными ограничениями, вот, если вы будете на прямую власть критиковать, естественно власть вмешается, а такие косвенные свидетельства о том, что правительство существующее не справляется с тем же продовольственным снабжением. И вот уже упомянутый вами как раз эпизод с масленицей, о чём он свидетельствует? Тоже в общем-то вроде бы это не критика власти, но это показывает, что не в состоянии наладить водоснабжение и контроль за продовольствием. А другие популярные статьи связаны с судьбой думы. Дело в том, что дума доживала последние месяцы, уже в семнадцатом году заканчивался срок ее полномочий, должны были быть новые выборы, в пятую уже государственную думу, и вот шли разговоры о том, сразу, как говорится, государь Император ее прикроет или всё-таки даст ей доработать до конца, и в таком случае, если будет дальнейшая работа, то как должны будут вести себя депутаты. И вот депутаты вроде как должны себя защищать, они должны всячески отстаивать свои позиции, ну подтекст такой, что просто так мы не уйдем, не сдадим. И очень мало было публикаций такого патриотического порядка, которые действительно бы показывали, что вот этой весной, т.е. весной 1917 года действительно начнется сильное наступление, мощное наступление, надо к этому наступлению готовиться, очень много было публикаций, которые создавали некое ощущение какой-то безысходности вот такой...

Алла Митрофанова:

Вы знаете, Василий Жанович, похоже, что СМИ во все времена работают по одному и тому же принципу, и тут, к сожалению, сделать ничего нельзя, изменить что-то невозможно, можно только со своей стороны понять, как на это реагировать, делить на 10, что говорится в газетах, отнестись к этому трезво.

Василий Цветков:

Конечно! Здесь ведь не только с массовой информацией проблема, потому что, ну что, хотеть от газеты опять же в силу того, что ее читают далеко не все, а ведь это же... не век телевидения, да? А очень много было потом уже высказано претензий, ну это уже правда после революции, в эмиграции, многие вспоминали, о том что, например, в приходах православных, батюшки очень редко произносили проповеди на злобу дня, проповеди ограничивались несколькими стандартными фразами о том, что вот надо терпеть, надо переждать войну, ну и всё. Как бы уже то, что говорилось до этого. Т.е. каких-то новых, ожидаемых народом тезисов не озвучивалось, и вот говорили, что надо как-то, чтобы народ верил в близкую победу, что надо не просто терпеть, а терпеть ради этого окончания войны, а там можно будет говорить о парламенте, а там можно будет говорить о всяких свободах. Но надо дождаться конца войны, вот это главный должен был быть лейтмотив.

Алла Митрофанова:

Спасибо вам за комментарий!

Василий Цветков:

Да, спасибо вам большое!

Алла Митрофанова:

Василий Цветков, доктор исторических наук профессор Московского педагогического государственного университета, постоянный автор "Журнала живая история" - был с нами на связи.

0
0
Сохранить
Поделиться: