В главе 12 мы прочли о том, что Иисус томится по свершению Своего Крещения, под которым Он подразумевает Крестную смерть. Это ясное указание на то, что Его миссия вступает в заключительный этап, и отныне всякое Его слово и действие нужно рассматривать именно как предшествующие Голгофе, восхождению в Иерусалим (слово «восхождение» имеет здесь два значения: движение к завершению земной жизни Христа, а вместе с тем — к завершению Его подвига по спасению человечества, и пространственное передвижение, поскольку Иерусалим располагается на возвышеном месте). Дерзаю предположить, что имено так их рассматривал и Сам Спаситель — как важные вещи, дополняющие полноту Его Откровения.
Вот Господу рассказывают о Галилеянах, которых кровь Пилат смешал с жертвами их. Можно предположить, что это было столкновение в храме, куда галилеяне пришли приносить жертвы, но вступили в какой-то ожесточенный конфликт, так что Пилат послал воинов, которые произвели операцию по умиротворению с жестокостью, которая свойственна стражам порядка во все времена. Могли ли помыслить те, кто торжественно собрался в святой город ради благочестивого дела, что это паломничество выльется в кровавые столкновния? И говорит Спаситель: Думаете ли вы, что это галилеяне были грешнее всех галилеян, что так пострадали? Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погибнете. Или думаете ли, что те восемнадцать человек, на которых упала башня Силоамская и побила их, виновнее были всех, живущих в Иерусалиме? Нет, говорю вам, но если не покаетесь, все так же погибнете.
Да, вторжение зла в мир подобно гейзеру, извергающему грязь, камни, смрадные газы. Оно может настичь кого угодно. В свое время Господь разгневался на друзей Иова, отстаивавших прямую причинно-следственную связь между грехом и несчастьем. От тех дней до времени земной жизни Христа миновали века, а эта идея продолжала жить. Что свидетельствует о том, что община Израиля не полностью вошла в Ветхий Завет. И вот, Христос здесь (и еще в Евангелии от Иоанна) разъясняет ошибочность такого воззрения. И что же мы видим? Оно ведь и до сих пор сохранило всю свою вредоносную крепость и дает возможность жестокосердым для псевдоблагочестивого самооправдания: кто-то болеет? бедствует? ребенок больной? — сами виноваты! И сочувствовать не надо, и помогать тоже. И еще: я человек хороший, со мной такого быть не может. Вот такая позиция грозит большими неприятностями: при первых невзгодах начинается бурное извержение обвинений в адрес Всевышнего, за которыми вполне может последовать и отпадение. А жизнь отступника нелегка.
Спаситель разъясняет, что прямой связи между греховностью и земной гибелью нет, и тут же предостерегает, что она может настичь любого, кто не покается. Спрашивается: нет ли здесь противоречия? — На первый взгляд есть, но «первый взгляд» — это точка зрения человека, не мыслящего ничего вне физического мира. А для Христа непреодолимой преграды между миром видимым и невидимым нет. К чему Он и нас призывает.
Бывает, что покаянная молитва отвращает несчастье. А бывает, что вечную гибель. В этом смысле хорошо помнить финал первой части «Фауста»: Маргарита в безумии убила своего ребенка и будет казнена. В темницу проникает Мефистофель и предлагает ей бежать. Она отказывается, говоря, что хватит с нее лукавых речей, от которых все ее беды, что она намерена получить воздаяние за свой грех. Приближаются те, кто отведет ее на казнь, она от ужаса теряет сознание. Мефистофель восклицает: «Погибла!», — но звучит Голос с неба: «Спасена!»
...Мы так привыкли, что мы, рассуждающие о том, за какой грех ослепла бабушка по соседству, — добрые христиане, мы православные, а вот Гёте — нет...
И чтобы мы не питали недостойный страх, считая Бога злым тираном, Христос рассказывает прекрасную притчу, исполненную терпения, добра и света: Некто имел в винограднике своем посаженную смоковницу, и пришел искать плода на ней, и не нашел; и сказал виноградарю: вот, я третий год прихожу искать плода на этой смоковнице и не нахожу; сруби ее: на что она и землю занимает? Но он сказал ему в ответ: господин! оставь ее и на этот год, пока я окопаю ее и обложу навозом, — не принесет ли плода; если же нет, то в следующий год срубишь ее. Вот читаешь, и приходит в голову: ведь это не Бог — хозяин виноградника, это — человек, нетерпеливый, жаждущий распрядиться своей жизнью тогда, когда считает нужным. Но ему препятствует Садовник — мудрый, трудолюбивый, терпеливый... не потому ли приняла за садовника воскресшего Христа Мария Магдалина?
"Притча о горчичном зерне". Гравюра Яна Лейкена.
А давайте подумаем: не приходилось ли и нам сетовать если не вслух, то в мыслях: вот, хожу в храм, молюсь, пощусь — а результаты-то где? может, бросить это дело? По воде не хожу, над землей не воспаряю, больных не исцеляю... И благо тому, кто, отвечая на такие собственные неудовольствия, поймет, что «ходит» он не на курсы иллюзионистов.
Затем — очередная суббота в синагоге и женщина, остающаяся скорченной восемнадцать лет. Иисус подозвал ее и сказал: «Женщина! ты освобождаешься от недуга твоего». Иными словами — ее Он тоже выпрямил, возложив на нее руки, и она прославила Бога. Но на начальника синагоги это произвело очень неблагоприятное впечатление: нарушен субботний покой, нарушено плавное проистекание синагогального собрания... а тут еще и какая-то женщина вместо того, чтобы смиренно переносить свою болезнь (за дело небось поразил-то, за дело!), дерзко позволяет себя исцелить, да еще и Бога славит!.. Но выступить напрямую против Учителя из Галилеи он опасается, поэтому, что называется, срывает свое негодование на народе: исцеляйтесь себе хоть шесть дней в неделю, а в субботу нельзя. Изумительное распоряжение «большого» начальника, который полагает, что может составить расписание времени действия благодати Божией. Великая мудрость администратора, который все предусмотрел, кроме одной «мелкой» детали: в другие дни может не оказаться Иисуса. Наконец, фарисейство во всем блеске: исцеление и благодарение Бога расцениваются как неприятность, как досадная помеха всеобщему благолепию.
И вот как ответил ему Христос: Лицемер! не отвязывает ли каждый из нас вола своего или осла от яслей в субботу и не ведет ли поить? сию же дочь Авраамову, которую связал сатана вот уже восемнадцать лет, не надлежало ли освободить от уз сих в день субботний? И противники устыдились, а мы можем уяснить себе, что Спаситель считает нарушение субботы ради человека не просто допустимым, не просто благим делом, но деянием, направленным против дьявольских козней.
И на фоне этого события прекрасно высвечивается смысл двух притч о Царстве Божием: о том, что оно начинается с малого: Чему подобно Царство Божие? и чему уподоблю его? Оно подобно зерну горчичному, которое, взяв, человек посадил в саду своем; и выросло, и стало большим деревом, и птицы небесные укрывались в ветвях его. Вот до сих пор не прекращаются унылые словопрения о ботаническом смысле этих слов. А того не понимают отважные ниспровергатели, что лучше бы задуматься о том, от какого ничтожно малого поступка или события зависит в нашей жизни столь многое; о том, что каждый из нас рискует вечным спасением в минуту, когда вовсе об этом не думает. И еще: Чему уподоблю Царство Божие? оно подобно закваске, которую женщина, взяв, положила в три меры муки, доколе не вскисло всё, — ровно с тем же смыслом, разве что с уточнением: закваски должно быть столько, чтобы поднялось тесто, потому что одна закваска несъедобна.
Так Христос держал путь к Иерусалиму. И некто спросил Его: неужели мало спасающихся? Понятна трепетность вопроса, ведь Мессия учит о совсем иных условиях спасения, нежели те, которые предлагались поколениями духовных вождей. И так страшно вдруг понять, что вот соблюдал всю жизнь все положенное, на храм жертвовал, когда надо — постился, когда надо — молился, запреты соблюдал... а тут про что-то совсем другое. Иисус подтверждает, что волноваться есть о чем: Подвизайтесь войти сквозь тесные врата, ибо, сказываю вам, многие поищут войти, и не возмогут. Когда хозяин дома встанет и затворит двери, тогда вы, стоя вне, станете стучать в двери и говорить: Господи! Господи! отвори нам; но Он скажет вам в ответ: не знаю вас, откуда вы. Тогда станете говорить: мы ели и пили пред Тобою, и на улицах наших учил Ты. Но Он скажет: говорю вам: не знаю вас, откуда вы; отойдите от Меня все делатели неправды. Там будет плач и скрежет зубов, когда увидите Авраама, Исаака и Иакова и всех пророков в Царствии Божием, а себя изгоняемыми вон. И придут от востока и запада, и севера и юга, и возлягут в Царствии Божием. И вот, есть последние, которые будут первыми, и есть первые, которые будут последними.
Про тесные врата — как у нас изменилось понимание того, что трудно, а что легко! Все больше считается, что формальные правила и предписания — это очень трудно, а вот благие мысли и высокие чувства — это да. Жалостное представления, не говоря уже о том, что нам было сказано, что ничем пренебрегать не стоит, что ничего из ветхого закона не отбрасывается. А нам все хочется провести сокращение... Тесные эти врата потому, что они с обеих сторон ограничены тем, что и храму нужно воздавать должное, и истину познавать, и милостью не пренебрегать. Какой сильный образ: хозяин, олицетворение гостеприимства, собственной рукой закрывает дверь перед теми, кто просится войти, напоминает о давнишнем знакомстве. А он называет их делателями неправды, и они рыдают (только это не слезы покаяния — кающиеся не скрежещут зубами), увидев праведников, к числу которых не принадлежат. Может, еще кто хочет порыдать, усвоив, что в Царстве Небесном пребывают ветхозаветные патриархи и пророки (ну ни капли не арийцы), а приходят туда люди со всех концов земли (и вовсе не иудеи)? Вот так устроен мир Божий, и попытки реформировать это его такое устройство беспочвенны и непродуктивны. Слова же насчет первых и последних обращают наше внимание на тщетность выстраивания человеческими средствами каких бы то ни было градаций праведности.
...А хорошо бы нам подумать вот о чем: Христос, открывая посмертную участь грешников, говорит о Том, Кто их отвергнет — «Он». Хотя имеется в виду скорее всего Он Сам, Сидящий одесную Отца. Почему так? Может быть, потому что Он не хочет прямого отождествления Себя как Спасителя и Себя как Судии?.. Может быть, это потому что понимает, что человеческому сознанию трудно вместить оба это аспекта в их гармонии? Ведь недаром сейчас в буре страстей насмерть сшибаются две хилые концепции: никто не погибнет, все спасутся, следовательно, чего уж там стараться... И: вот ужо Он вам всем (далее выводится определение: кто на меня не похож) задаст. Ух! Все в огне будете гореть неугасимом! Во всяком случае, этот глас безумия из «Грозы» нынче распространен шире, чем это было бы полезно для увещевания злодеев. А так как он адресован всем, то злодеи и не берут особенно в голову.
Вот мы время от времени вспоминаем, что про фарисея, молившегося одновременно с мытарем, сказано, что он тоже получит свою долю оправдания. А можно бы припомнить, что фарисей фарисею рознь, не только на примере Савла Тарсянина, ставшего Апостолом языков, но и на примере фарисеев, которые просили Христа спастись бегством, потому что Ирод хочет Его убить. Конечно, этих фарисеев можно благочестиво осудить (это-то всегда проще всего), а можно вспомнить, что и апостол Петр пытался отговорить Господа от намерения идти в Иерусалим навстречу Крестной смерти. И пусть они все были неправы — ими двигало простое человеческое сочувствие (правда, здесь есть нюанс, о котором ниже). Ответ Христа фарисеям был пространен и глубок:
Пойдите, скажите этой лисице: се, изгоняю бесов и совершаю исцеления сегодня, завтра … и в последующий день, потому что не бывает чтобы пророк погиб вне Иерусалима. Иерусалим! Иерусалим! избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел я собрать чад твоих. как птица птенцов своих под крылья, и вы не захотели! Се, оставляется вам дом ваш пуст. Сказываю же вам, что вы не увидите Меня, пока не придет время, когда скажете: благословен Грядый во имя Господне!
Именование Ирода лисицей базируется на мощной традиции ветхозаветной письменности; об этом даже была в недавнее время опубликована статья. Это, в частности, означает определенный уровень уважения к собеседникам: Иисус обращается к их познаниям, учитывает их уровень эрудиции. Но вот это «скажите» дает возможность предположить, что фарисеи не сами по себе заявились, что в этом их предостережении был в определенной степени заинтересован и Ирод, что в этом крылась некая тонкая (но оттого не менее грязная) политика. Однако трудно проводить политические манипуляции со Всеведущим; скорбь Христа о Иерусалиме — это скорбь о грядущем отречении ветхого Израиля от Мессии. И заметим, это именно скорбь, а не проклятие, это плач по несбывшейся возможности, когда отвергается протянутая рука, когда пренебрегают драгоценным даром... и надежда на то, что когда-то все сбудется — во Втором пришествии.
Да, с простой точки зрения здравого смысла по тому, насколько Христос мягок в обращении с людьми, можно уже заключить, насколько же Он могуч и всесилен. Хотелось бы пожелать, чтобы все мы, дерзающие называться Его последователями и учениками, меньше совершали бы резких движений, меньше издавал бы громких обиженных звуков. Потому что это все — несомненный признак слабости, малодушия, маловерия. А это христианам не к лицу.
